Вдох. Тяжелый, придушенный вдох через силу. Выдох. Такой же натужный. Еще вдох. Еще выдох.
Она лежала и дышала, дышала с трудом, вопреки хватке плотной веревки, пропахшей руками тех, кто творил страшные вещи с кошками. Вот и Альку они поймали. И сделают что-нибудь такое же ужасное. И это будет больно. Очень-очень больно и страшно.
А потом она умрет, как и те кошки.
Она не хотела боли. И страха тоже не хотела. Она хотела жить, жить здоровой и без боли. Избавиться от веревки и уйти из этого ужасного места навсегда.
Снять веревку с шеи, как ошейник не получилось. Она не соскальзывала. Она просто затягивалась туже.
Значит, надо уйти с веревкой. С веревкой на шее уйти и найти того, кто снимет это с Альки. Раньше многие люди бывали к ней добры. Найдется и теперь кто-нибудь, кто пожалеет и поможет.
Забравшись поглубже в куст, к которому она была привязана, собачонка устроилась рядом с то самой веткой, к которой крепилась веревка. И начала грызть.
Нейлоновая веревка только казалась мягкой и податливой. На самом деле, ее волокна были жесткими и больно ранили собачьи десны. Но это было ничто по сравнению с той болью, которая ее ждала тогда, когда придут те, кто поймал ее этой веревкой. И она продолжала грызть. Грызть и грызть, не останавливаясь и не отвлекаясь на боль.
Она не знала, сколько времени прошло. Ночная темнота сменилась сумраком, потом рассвело окончательно, и день вступил в свои права. Веревка выглядела потрепанной, но все еще целой. Алька устала. Во рту стоял отчетливый привкус крови. Челюсти слушались плохо.
Положив голову на лапы, она закрыла глаза.
Сейчас, сейчас вот немножко так полежит. Отдохнет. И будет грызть дальше. Только потом. Потому что сейчас сил уже нет. И больно. И челюсти сводит…
И кто-то идет. Приближается. Все слышнее его шаги…
Осторожно, чтобы не натянуть веревку, приподняв голову, собачонка оглянулась на звук.
Двое.
Они нашли ее?! Нашли?! Это те самые двое, которые ее поймали?
Забыв об усталости, она забилась, задыхаясь в мертвой хватке веревки на шее. Метаться, уворачиваться – что угодно, лишь бы не схватили, не поймали…
Сверху упала куртка. Пока собачонка выбиралась из-под куртки, поверх одежды навалилась тяжесть. Крепкие руки схватили ее через ткань, лишая возможности укусить.
«Я держу ее, держу, давай, режь!» – выдохнул незнакомый человеческий голос.
Еще одна рука подхватила веревку на шее собаки. Алька зажмурилась от страха…
Удушающая хватка нейлона усилилась, а потом пропала. Совсем.
«Все, перерезала, отпускай!» – сказал второй голос. Женский.
Первый человек посадил собачонку на землю и снял с ее спины куртку. «Беги, дурында! И больше не попадайся».
Часть 9. Решение
Двое людей, мужчина и женщина, уходили прочь, разговаривая между собой. А мохнатая собачонка смотрела им вслед, прячась в кустах.
Это были удивительные люди. Не такие, как те, что окружали ее теперь. Это были люди из прошлого. Из того прошлого, где незнакомый человек мог ее погладить, сказать доброе слово. Эти люди ее спасли. Спасли просто так, потому, что она попала в беду. Спасли и ушли.
Крадучись, прячась, она следовала за ними на расстоянии.
«Позовите меня! Позовите! Покажите, что к вам можно подойди! И я пойду с вами!» – хотела сказать им она. Но боялась. Слишком боялась. Слишком долго не могла решиться.
Они дождались автобуса, сели в него и уехали. Уехали…
Вернутся ли они? Вова уезжал на автобусе, потом возвращался. Может, стоит подождать их на остановке? Обычно, люди возвращаются вечером. А сейчас еще только утро.
Забравшись под скамейку, она свернулась, положив голову на лапы.