Язык определяет и формирует наше восприятие реальности, давая ей понятную для нас структуру. Рассказывая, что мы делали вчера или что хотим пойти в аквапарк, и говоря «если ты не наденешь ботинки немедленно, то вместо мороженого получишь в этом самом парке дырку от бублика», мы создаем и усиливаем границы. Тем временем, согласно Эйнштейну, время – не более чем иллюзия. Оно гибко и нелинейно, а вся эта катавасия с двадцатью четырьмя часами – сплошное надувательство. Мы все слышали об этом. И однако же мы – люди с семью днями в неделе и пятьюдесятью двумя неделями в году. Все это становится реальным благодаря нашему языку.

У индейского народа Хопи восприятие времени ближе к Эйнштейну. У них нет слов для обозначения прошлого или будущего, потому что они живут конкретно в этом моменте. Хотя и для понятия «сейчас» у них не существует эквивалента, потому что акт именования настоящего выдернул бы их из временного потока. Есть бесчисленное количество реальностей, и слова, которые мы используем, крепко привязывают нас к одной из них.

Слова также убеждают. Вспомните, когда кто-то прямо говорил о чувствах, страхах и мыслях. Правильные слова, сказанные в нужное время, помогут вам быть понятым на глубоком уровне. А еще они могут заставить умных людей голосовать за президентов-идиотов, а также пить абсолютно ядовитый напиток Kool-Aid. Поэтому начинайте замечать, не говорите ли вы, как сильно ненавидите деньги/боитесь их/не доверяете им. Вот типичные выражения: я такой дурак, когда дело доходит до денег; я не могу себе это позволить; ненавижу того богатого ублюдка. Если вы ругаете деньги, перестаньте делать это.

Когда я была ребенком, недалеко от нас жила семья с целым выводком детей моего возраста. Родители в ней были немцы. Однажды я играла у них дома за пару недель до Рождества, и они рассказали мне одну интересную вещь. Подарки под елкой должны были лежать не только двадцать пятого декабря. В Германии в начале месяца отмечается еще и День святого Николая. По поверью, если в этот праздник ночью оставить на улице ботинок, наутро он будет полон подарков. Ничего себе!

Я быстро пошла домой и выбрала самый большой ботинок, который только смогла найти, нечто вроде сабо. Потом прождала бесконечные девять миллионов лет до конца дня, поужинала, выскользнула на улицу и оставила ботинок у двери, как и было сказано. Лежала в кровати и слушала, что происходит в доме. Родители убирались. И тут у меня чуть не лопнуло сердце. Кто-то открыл входную дверь, очевидно, чтобы погулять с собакой. А потом я услышала:

– Дженнифер, иди сюда немедленно!

Я спустилась в холл. Мама стояла у подножия лестницы и размахивала моим ботинком над головой. Ей было очень интересно, как он оказался снаружи. Я пробормотала что-то невразумительное (Я забыла его…), извинилась и пошла наверх с ним в обнимку. Отлично. Теперь мне надо было снова выбраться на улицу, когда они лягут спать. А значит, я могла попасть в беду. Однако, как бы ни велик был риск (а еще ботинок оказался совсем новым), какие последствия меня бы ни ждали, все стоило того. Потому что… ну, вы понимаете. Подарки.

Конец этой истории довольно печален. Я не получила подарков, меня опять поймали из-за чертовой собаки, которой надо было рано на улицу. Кроме того, я целый месяц была вынуждена разбирать посудомоечную машинку и чистить клетку хомяка. Радости не добавляли и мои счастливые братья и сестры, которым теперь ничего не надо было делать по дому.