– Может еще погуляем…

– Сегодня вернётся отец. Я должна быть дома, – и протянула Джону руку. Рука была теплая, мягкая. Ему очень не хотелось выпускать эту милую ручку. Клер нежно улыбнулась. В её глазах Джон прочитал ответ на его чувства. «До завтра», сказанное его девушкой, прозвучало обещающим продолжением их сердечного влечения.

Джон с блаженной улыбкой думал о Клер и завтрашнем дне. И этот день он воспроизводил в самых окрыляющих сценках. Видения были прекрасными, а он – самым счастливым в этом городе.

В День Благодарения мистер Мур устроил обед для своих подчиненных. Этот ленч был по-настоящему праздничным. Обилие яств на столе говорило, что скудное время в прошлом. Вегетарианство мистера Мура не позволяло зажарить индейку, однако птица, как эмблема праздника, присутствовала. Под восторженные возгласы пернатый символ водрузили на стол. Воздав индюшке почести горсткой овса, её помиловали. Обрадованная господней милостью птица, тряхнув алой бородой, неспешно передвигая мощными ногами, под бурные аплодисменты спрыгнула со стола и скрылась. Наблюдая, как сидящие за столом замерли в благодарственной молитве, Джон тоже склонил голову в покорности. Он знал за что надо благодарить Всевышнего. С чувством одухотворенности молодой человек про себя произнес: «Господи! Спасибо за счастье, которым ты меня вознаградил в лице Клер».

Желание увидеть Клер было так велико, что он не мог дождаться конца праздничного застолья. Заметив, что мистер Мур отлучился, Джон тоже покинул веселое празднество. Ноги сами понесли к дому Клер.

Небольшое поместье находилось за невысокой оградой, обвитой ипомеей. Зеленая изгородь с яркими на ней цветами сегодня особенно вписывалась в праздничный наряд города. Праздник был и на душе Джона.

Присев на пригорке за невысокими посадками, недалеко от дома девушки, Джон приготовился к ожиданию.

Клер вскоре вышла. Джон спешно направился ей навстречу.

– Здравствуй… – окрыленно выдохнул Джон. – Пусть сегодняшний день будет для тебя… – не закончив пожелание, которое обычно произносят в праздничные дни, он замер под сияющим взглядом Клер.

Девушка непринуждённо продолжила:

– Радостным. И тебе хорошего дня, – и улыбнулась.

Переполненный радостью встречи Джону хотелось сказать Клер о том, чего он не смог написать в письме. Однако мысли путались, и он тихо произнёс:

– Сегодня такой день…

– Какой… – игриво произнесла Клер, окинув юношу радужным взглядом.

– Счастливый, – прошептал Джон. – Вот… – и протянул девушке коробочку.

Бережно взяв в руки коробочку, Клер осторожно открыла её и замерла: внутри мыльной ажурной ракушки, играя в солнечном свете алыми бликами, находилось сердечко. Казалось оно вибрирует.

– Какое чудо, – это было сказано с восторженным сиянием в глазах.

Чувственный вихрь охватил Джона. Он подхватил Клер и закружил. Всё вокруг казалось кружится в вихре его чувств. В этом головокружительном фейерверке хотелось всем сообщать, что он счастлив.

Поставив девушку, Джон в смущении покраснел. А Клер одобрительно засмеялась. И от этого смеха ему было ещё отраднее. Джон тихо произнёс:

– Я люблю. – И от сказанного внутри разлился огонь сказочной благодати.

Взволнованная девушка улыбалась.

Прекрасному настрою Джона отвечали и красочный город; и запущенные в воздух шары, медленно покачивающиеся на тонких тросиках; и аромат цветов, подхваченный дуновением осеннего ветерка.

Проникнутая откровением Джона, Клер взяла Джона за руку, и они вклинились в гущу гуляющей толпы. Громкие разговоры, пение, смех закрутили в эмоциональном вихре. Всё было переполнено любовью.