— Последним не занимаюсь, — видя мои глаза по пять копеек, добавляет Курт-Вова. — Просто предупреждаю, многие ожидают… — самоуверенно хмыкает, поигрывая бровями.

Да щас!

— А. Нет. Ничего такого, — сухо говорю я и отвожу взгляд в окно. — Максимум за руку подержаться при родителях.

— Правша, левша?

— Что?

— Ты правша или левша? — щелкает ручкой в воздухе и заносит ее над бумажкой.

— Правша… боже, к чему такие подробности? — смотрю, как он вписывает эту информацию в пустующую графу.

— Чтобы не попасться на такой мелочи.

— Какой серьезный подход…

— Это бизнес, — хмыкает он. — Ты платишь, я отрабатываю. Что ж, — складывает бумажку вчетверо и убирает в карман. — Я подготовлюсь и завтра встретимся для прогона.

— Прогона?

— Покажешь квартиру, отрепетируем легенду, чтобы не было несостыковок и нас не подловили.

— И такое бывает?

— Чего только не бывает, — снова зелень атакует, спа-си-те!

Воздуха не хватает, естественный теплообмен подводит, увлажняя подмышки.

Вова встаёт из-за стола, опускает солнцезащитные очки на глаза и протягивает мне руку. Я слегка тушуюсь, перекладываю стаканчик с кофе в другую руку и протягиваю ладонь для рукопожатия. Хватает и пары секунд в крепкой мужской руке, чтобы снова ощутить себя подтаявшим мороженным, готовым стечь под стол.

— И последнее, — говорит он, наклоняясь.

Упирает одну руку в стол, вторую тянет к моему лицу. Я замираю примерно как те мыши, что попали к Яше в террариум и знают, что их сейчас сожрут. Он же не… не…

— Бумажка, — сдирает что-то у меня со лба. Перевожу взгляд на зажатый между пальцами неКобейна кусок листа и покрываюсь густым румянцем. Ах вот, как порвался бланк.

Женщина-беда. Женщина-катастрофа. Женщина-влюбляюсь-с-первого-взгляда-в-совсем-неподходящих-парней.

— Голова нужна не для того, чтобы ей орехи колоть, — усмехается парень напрокат. — Трунь! — щелкает мне по носу.

И в дятлов.

[1]Полароиды — солнцезащитные очки Polaroid

3. Глава 2.

Сегодня эта идея кажется мне ещё более нелепой. Никто не поверит. Может, и к лучшему. У отца не только спину заклинит, но и сердечко, если увидит размалеванного, словно холст, парня, которого я представлю, как избранника.

О чем я только думала! Чем?

Явно не мозгом, зачарованная образом плохиша. Правильно мама говорит, дурында и есть. Всегда ведусь на внешний лоск и в последнюю очередь включаю мозги.

Например, пошла учиться на филологический, вообще не подумав, куда я потом с этим образованием сунусь. Просто шла за красивой мечтой, влекомая образом литературного Питера. Квартирники, слеты поэтов и я посреди творческой элиты — прочно засели в мозгу. В принципе, первые годы учебы все так и было: мы зачитывались Бродским, забив чью-нибудь комнату, как кильки банку, передавали с рук на руки священного Оруэлла, пока обложка его не затерлась до дыр. Устраивали жаркие споры о запрещенке: Набокове и Солженицыне, Замятине и Хемингуэйе.

Но с получением диплома все изменилось. Жизнь встретила нас, вчерашних вдохновенных студентов, не ласково. Мне, как старосте курса, зарекомендовавшей себя исключительно надёжной отличницей, удалось заполучить освободившееся место на кафедре. За смешные для жизни в культурной столице деньги. Остальным с нашего потока не повезло даже так.

И только подпольные продажи курсовых и дипломных работ не даёт отбросить надежду и укатить в свою родную деревню. Удается даже копить.

И что я сейчас делаю со своей свинкой, заботливо напичканной купюрами Центробанка России? Правильно, разбиваю, чтобы остаться выживать в городе-мечте, а не пахать в поле от зари до зари.

Стоит ли этот псевдо-рокер таких жертв с моей стороны?