– Алрик сам виноват, он слишком много болтал глупостей, – угрюмо пробурчал Готфрид.

– Ты только это на площади не скажи, папа, – резко отозвалась Фрея. – Алрика, конечно, следовало укоротить немного где-нибудь в районе языка, но не на всю же голову.

Конунг кивнул. Его красавица-дочь умела рассуждать, как настоящий мужчина. Точнее, большинству мужчин, находящихся в этом зале, следовало поучиться рассуждать, как Фрея.

– Хорошо, мы все сделаем так, как ты предлагаешь. Свен, Олле, помогите Торбьорну все организовать как можно быстрее.

Когда конунг принимал решение, то действовал быстро. Гулко хлопнула входная дверь. Все присутствующие обернулись на вошедшего. Седобородый Гуннар нерешительно мялся у входа.

– Гуннар, тебя каким ветром сюда занесло? – полюбопытствовал Свен – один из сидящих за столом советников Готфрида.

– Алрик ранил одного из нападавших. – Гуннар сделал нерешительный шаг вперед. – Я обнаружил кровь недалеко от берега, совсем рядом с тропой, по которой он шел к поселку.

– Это может быть его собственная кровь, – перебил Торбьорн, – убийца, очевидно, побежал к морю, чтобы бросить в него отрубленную голову, вот и наследил.

– Вот именно, что не наследил, – горячо возразил Гуннар, – даже удивительно, кровь есть только под самим телом убитого парня. Кровь с отрубленной головы не текла на землю вовсе, так, словно голову сразу же сунули в кожаный мешок или железный горшок.

– Горшок, ну ты скажешь, дед, – захохотал Свен, его толстые, отвисшие щеки побагровели. – В горшок кинули и суп сварили.

Однако его смех никто не поддержал. Увидев, что никто не смеется, осекся и толстяк.

– Я точно вам говорю, там, у берега, кровь одного из нападавших, – уверенно заявил Гуннар.

– Почему ты думаешь, что он был не один? – задала вопрос Фрея. – Перед тем как обезглавить, Алрику выстрелили в спину из лука. Разве не мог раненый убийца пустить стрелу?

Старик ненадолго задумался, а затем отрицательно покачал головой:

– Не мог, госпожа. С того места, где я обнаружил следы крови, выстрелить невозможно – одна из скал закрывает обзор. Стрелок гнался за Алриком, натягивая лук на бегу.

– Или он ждал в засаде чуть дальше от берега.

Старый Гуннар усмехнулся, огладил жидкую бороду.

– Госпожа очень умна, но она ошибается. В Алрика стреляли дважды. Первый раз стрела только оцарапала его, я думаю, задела голову.

– Старик, ты рассуждаешь так, словно видел все происшедшее, – с недоверием процедил молчавший до этого времени Свен.

– Я нашел стрелу, ее наконечник в крови, – Гуннар уже освоился и держался с достоинством, – но на теле Алрика других ран, кроме той стрелы, что торчала у него из спины, не было. А это значит, что ранен он был в голову, но совсем не сильно, так как смог бежать дальше.

– Ты молодец Гуннар, будь ты помоложе, ты мог бы сменить Торбьорна на посту начальника стражи, – не удержался конунг.

Торбьорн молчал, нахмурившись. Старый Гуннар сдержанно поклонился вождю:

– Я был моложе, Готфрид. Три конунга сменились на моем веку, но все они предпочитали держать при себе людей больше верных, чем зорких. Возможно, находясь при власти, зоркий человек может увидеть слишком много лишнего?

– Возможно, кто-то болтает слишком много лишнего, – рявкнул Торбьорн, – мы тебя выслушали, старик. Если тебе нечего больше сказать о происшедшем, то уходи. Хотя, быть может, ты благодаря своей зоркости сумел разглядеть и убийцу?

Гуннар лишь покачал головой и направился к двери, когда Фрея окликнула его:

– Подожди, старик. Ты сказал, что нашел стрелу. Она у тебя с собой? Покажи ее нам.

Гуннар медленно, чуть шаркая ногами, подошел к огромному черному столу, положил на него кожаную заплечную сумку. Все молча следили за тем, как старик достал из сумки переломленную надвое стрелу.