В самом низу станции – вход в обучающее пространство для детей и в три «бесильни». Сразу поясню, «бесильня» – это огромное помещение, в котором, по вашему желанию, может быть воссоздана практически любая среда. Каждый из вас имеет право воспользоваться таким помещением один раз в течение двадцати суток единолично. Или чаще, если будете с кем-нибудь объединяться. Подробности позже.

Станций, таких, как наша, над поверхностью планеты несколько сотен. Перемещение между ними в принципе возможно, но сопряжено с серьезными трудностями, поэтому без крайней необходимости не осуществляется.

Еда. Минимальный набор можно заказывать куда и когда угодно, но совместные трапезы приветствуются. Полное меню действует только в холле.

Третий момент. Репродукция… функция воспроизводства… – тетушка сбилась, обвела взглядом аудиторию и поправилась – деторождение. С этим пока непросто. Новые станции будут строиться, но на это потребуется время. На ближайшие годы принимается следующее правило – если мужчина и женщина желают завести ребенка и на протяжении десяти лет не меняют своего решения, им это разрешается. Без моего согласия ничего не получится.

Теперь немного о нас. Не хочется загружать вас лишней информацией, кому будет интересно, побеседуем позже, в частном порядке… наедине. Мы представляем собой нечто вроде коллективного разума. Очень-очень много мелких разумных частичек, гораздо меньше атома, каждая из которых обладает памятью и приобретенными возможностями остальных. Мы – существа мирные…

– «Не бойтесь, мы ваши друзья»… – нервно хихикнул Илья.

– …и не хотим причинить вреда кому бы то ни было, – невозмутимо закончила тетушка.

– Зачем вы здесь находились? – это уже Стас.

– На вашей планете, как и на других, мы занимались наблюдением и сбором информации. Соответственно, готовы к вмешательству не были. Когда произошла катастрофа, мы работали небольшими группами, причем на разных материках, и мгновенно объединиться и начать эвакуацию не могли. Мы стали экстренно разрабатывать и строить пригодные для вашей анатомии спасательные капсулы и орбитальные медицинские боксы. Через шесть дней кое-что наспех смонтировали, и началась эвакуация.

Тех немногих, кого сумели и успели, доставили в боксы. Способных выжить самостоятельно среди вас к тому моменту уже не осталось. На реанимацию, восстановление и легкое омоложение ушло почти полтора месяца. Разумеется, омоложение не коснулось Сашеньки, Сони и Яночки – вам пока рановато переживать по поводу возраста, – тетушка Адамина слегка улыбнулась. – Все время, пока вы спали, мы строили станции. Торопились, ошибок много, что-то будет исправлено, что-то вы заметите и подскажете. К сожалению, случившийся аврал потребовал слишком много жизненных ресурсов, так что теперь мы вынуждены взять тайм-аут. В ближайшие десятилетия мы сможем лишь поддерживать, обслуживать и обеспечивать создавшееся хрупкое равновесие. Строить новые станции и восстанавливать планету пока невозможно. С этим придется смириться, ибо никто кроме нас спасательными работами на Земле заниматься не будет. Иные разумные обитатели галактики заботятся исключительно о своих нуждах, а столь склонная к убийству других и суициду разумность никому не интересна, – жестко закончила тетушка.

– И все же, зачем вам все это? Находиться здесь, собирать информацию, тратить силы… И, наконец, спасать нас от нашей же собственной глупости?

– Просто дружеская помощь. Давным-давно мы принесли клятву о спасении всего разумного. И стараемся следовать ей по мере сил.

– Ска-а-ажите, какие добрые… – с сарказмом протянул Илья. – А чем мы за это расплатимся?