– А какое сегодня у нас, батюшка, число? – спросил тот, хитро улыбаясь.

– Четвёртое, – ответил Багинский.

– А вот и нет, а вот и нет, – захихикал преподаватель, только сейчас батюшка понял, педагог подшофе. – Нет такого дня в феврале. Сегодня у нас аж семнадцатое.

– Тьфу-ты, – вспомнил батюшка о переходе на новый календарь, который сделал скачок на тринадцать дней вперёд, февраль начинался сразу с четырнадцатого.

Несколько тысяч прошли по Омску с хоругвями, иконами, возглавлял крестный ход владыка Сильвестр, он шёл впереди в окружении священников. Двигались от храма к храму, у каждого преосвященный Сильвестр служил молебен, обращался к народу с пастырским словом, призывал всех оставаться верными вере Христовой в тяжелую годину и не отдавать безбожникам на поругания церкви.

Многотысячное шествие привело в ярость недавно захвативших власть в городе большевиков. Они задумали обезглавить омскую церковь, арестовать «главного попяру Сильвестра», уж больно большой у него авторитет в Омске. В ночь с пятого на шестого февраля за владыкой пришёл отряд матросов. С установлением новой власти в Омске появилось немало лихих людей, которые проникая в дома под видом обысков, чинили грабежи и насилия. Владыка запретил открывать ночью дверь кому бы то ни было. Матросня прикладами колотила в двери и ставни архиерейского дома, устрашающе стреляла в воздух, грозила устроить взрыв, если не пропустят в дом. «Перестреляем всех, как собак!» – угрожали криками. Эконом Николай Цикура дал команду бить в набат на соборной колокольне, чтобы собрать набатом народ к пастырскому дому.

Отец Виталий, бывая в епархии, не один раз сталкивался с Цикурой, он производил впечатление умного и решительного человека. Ворвавшись к владыке, обозлённые матросы, матерясь и угрожая оружием, начали требовать:

– Где архиерей?

Владыка шагнул навстречу:

– Я – архиерей!

Его грубо схватили, не дали одеться, в подряснике, а мороз стоял нешуточный, повели из дома на улицу. Цикура попытался защитить епископа, хотя бы передать ему тёплую одежду и получил разрывную пулю от главаря отряда. Это было настолько неожиданно, настолько жутко, безоружный человек был застрелен вот так запросто, походя.

О смерти эконома Багинский узнал на второй день после возвращения в Евгащино. Будь отец Виталий в ту ночь рядом с владыкой, при его характере – бросился без раздумий, отстаивать своего архиерея. И не избежал бы своей пули. Но до неё оставалось ещё девять лет.

Вскоре скорбная весть пришла из Киева, там власть переходила из рук в руки, при этом шли грабежи монастырей и церквей, в Киево-Печерской лавре солдаты схватили митрополита Киевского и Галицкого Владимира (Богоявленский) и зверски убили вблизи лавры. Митрополита Владимира отец Виталий видел. В соборе Святой Софии был на его архиерейской службе, когда учился в Киевском университете. В голове Багинского не вмещалось, как братия лавры допустила кучке бандитов схватить и увести владыку. Тысяча с лишком монахов, голыми руками можно раскидать

В июне восемнадцатого года большевистская власть в Омске пала, Гражданская война во всей своей кровавой беспощадности пришла на омскую землю, и отец Виталий решил, что пора и ему действовать на передовой. Если безжалостный враг в твоих пределах, недостаточно лишь призывать паству с амвона к борьбе с ним. Монахи Пересвет и Ослябя вышли на Куликово поле биться с ордынцами Мамая, пришедшими уничтожить Христову веру, а сейчас новые ордынцы-безбожники нагрянули на Русь. Тут или-или, не мы их, так они нас изведут, а значит, надо и ему браться за оружие.