— Я делаю ему массаж, мы тренируемся говорить звуки, сказки ему читаю, мы много гуляем. Педиатр говорит, что с развитием у него все нормально.

Баграт кивнул, а потом сказал со значением:

— Я считаю, ребенка не помешает обследовать в частной клинике.

— Если хочешь, можно и обследовать, — нехотя согласилась Милана. — Но в этом нет необходимости.

Она заметила, как Баграт задумчиво на нее посмотрел. Где-то внутри екнуло, сразу сообразила, не к добру.

Так оно и оказалось.

— Милана, я хотел поговорить с тобой о совместной опеке…

Умом она понимала, что он может поднять эту тему, но морально все равно была к этому не готова.

— Баграт, зачем тебе это нужно? — спросила она напрямик.

— Ну, он же мой сын, — пожал он плечами. — Я хочу знать о нем все. Контролировать, как он живет, развивается, знать, что у него всего достаточно. Он должен носить мою фамилию, ведь он Саркисян по крови. И ты, как его мать, должна это понимать.

— Может быть, мы могли бы начать с простого общения? — предложила Милана. — Пусть бы вы привыкли друг к другу, провели какое-то время вместе.

А там, глядишь, Баграту надоест роль папаши, и он отстанет. Хотя в свете последних событий Милане уже слабо в это верилось.

— Это очень хорошая идея, Милана, — обрадовался Баграт. — Я хочу проводить время с собственным ребенком.

Она кивнула, стала предлагать варианты:

— Ты мог бы с ним иногда гулять, если хочешь. Или приходить к нам, навещать. Если ты и вправду хочешь быть ему настоящим отцом, я не стану препятствовать…

— Это все, конечно, хорошо, — перебил он ее. — Но явно недостаточно. Пусть парень поживет у меня неделю, а лучше две. На лето можно будет отправить его к бабушке, там-то он отъестся от души. По-моему, отличная идея…

— Что? — Милана уставилась на Баграта с открытым ртом. — Как ты это себе представляешь?

— А что такого? — удивился ее реакции Баграт. — Ты тоже сможешь приходить, навещать его, пока он будет гостить у меня, гулять с ним по полчасика. Я же не зверь какой-то, не собираюсь вас разлучать. Но мой сын должен знать своего отца, а для этого мне нужно проводить с ним достаточно времени.

У Миланы от его слов зазвенело в ушах. Так еще, чего доброго, он захочет забрать сына насовсем. Такими-то темпами…

— Баграт, я не хочу, чтобы он у тебя жил ни неделю, ни тем более две, — попыталась она протестовать. — И никакого там лета…

— Тихо, — он поднял руку, перебивая ее. — Поумерь гонор и подумай головой. Совершенно очевидно, что у меня условия лучше твоих. Парню будет у меня хорошо, я многое могу ему предложить. К тому же я ведь не прошу тебя оставить его жить у меня на постоянку. Всего-то неделя-две…

«Ага, поначалу, может, и неделя. А потом?»

— Баграт, это слишком, — попыталась она воззвать к его разуму. — Он еще маленький, ему мама нужна каждый день, а не неделя через неделю…

— Ничего не слишком, — покачал он головой. — Он будущий мужчина, и прекрасно проживет часть времени с отцом. Должен видеть пример…

— Если хочешь подавать ему какой-то пример, проводить с ним время, пожалуйста, я же не против, — простонала Милана. — Но зачем его забирать? И вообще-то, совместная опека подразумевает, что оба родителя договариваются между собой о том, как будет лучше для ребенка. А не когда один начинает диктовать условия другому…

— Я тебе ничего не диктую, — вперил Баграт в нее серьезный взгляд. — Просто довожу до сведения, что я намерен контролировать жизнь своего ребенка и проводить с ним половину времени. Это всего лишь честно, Милана. Сын-то общий.

С какой стороны это честно, она не поняла. Она его рожала, воспитывала все восемь месяцев, ночей не спала. И тут явился Саркисян, нате ему сына на блюдечке с голубой каемочкой.