Парень рассмеялся.

– Вот сказку о Колобке, я честно сказать плохо помню.

Настя тоже улыбнулась.

– Так все же?  Какой ты настоящий?

Смуглое лицо посерьезнело.

– Я такой, каким ты меня видишь.  И тогда у Маши, и сейчас.  Просто разные обстоятельства.  Если я только что обсуждал с теми очень странными барышнями как расставить мебель по фен – шую, это не означает, что я сейчас не могу пойти и зажать где-нибудь в углу симпатичную официантку.

Настя покачала головой не прекращая улыбаться.

– Столько контрастов. Я и не догадывалась.

– Что я помимо занятий сексом еще чем-то в жизни могу заниматься? – уголок пухлых губ поехал вверх, а она словно узнавала его впервые. С одной стороны – это тот же парнишка из прошлого, с озорным взглядом и длинными волосами, а с другой – совершенно иной. Которого нужно открывать постепенно, узнавая каждый раз что-то новое и удивляясь таким колоссальным изменениям.

– Нет. Просто все, что я о тебе помню – это то, что ты учился в девятом классе и постоянно гонял мяч с друзьями во дворе.

– Мало ты помнишь, – беззлобно попрекнул он, исподлобья смотря на девушку. – А то, как мы бежали от бабки, которая гналась за нами, размахивая клюкой, когда я для тебя малину оборвал с ее куста? – Настя даже рот прикрыла от удивления. Как она могла такое забыть?! Рассмеялась, когда волна воспоминания окатила лавиной.

– Помню! Я тогда еще ногу подвернула, потому что обула неудобные туфли на каблуках.

– Да, и отказалась, чтобы я тебя до дома донес.

– Ну, куда тебе было? Ниже меня на полторы головы, я и сама доковыляла.

– Сейчас бы легко донес, да и тогда тоже, просто ты не захотела проверить.

– Ну да, а потом бы Лиля Святославовна тебе поясницу лечила. Слушай, я еще вспомнила, как однажды пришла, а твоей мамы дома не было. Опаздывала почему – то, а я голодная была прямо с пар. Ты мне тогда…

– Пельменей сварил пол кастрюли и сказал, что сам их лепил.

– Ага, а я сделала вид, что поверила.

– А ты не поверила?

– Ни капли!

– И правильно сделала. – Теперь они уже смеялись оба, все сильнее углубляясь в теплые воспоминания.

– Да, я тогда в каждой мелочи пытался тебе показаться Суперменом. Чай, торты, сладкая вата. Даже на аттракционы звал, – уже более серьезно сказал Стас, смотря Насте в глаза.

– Я помню, – девушка вздохнула. – Ты был прям настоящим джентльменом, я это ценила.

– В этом я почти не изменился.

– Почти?

– Почти.

– А в чем еще не изменился?

– В отношении к тебе, – девушку как ледяной водой окатили, она даже слова на секунду все растеряла, не понимая, шутит он или нет. А потом Стас улыбнулся. – Ты всегда для меня была чем-то светлым. Такой, какая должна быть каждая девушка. Эдакий эталон. Красивая, ухоженная, стильная, вежливая, со своими стремлениями и мировоззрением. Ты помогала мне с геометрией, если я тупил или если просто хотел провести с тобой время, а ты этого не понимала. Рисовала таблицы, пытаясь втемяшить в мою башку ту или иную теорему. И не просто объясняла и уходила, а потом еще, приходя на занятия к матери, несколько раз перепроверяла, не забыл ли я её.  Да ты и маму мою покорила. Ни к одной из своих учениц она не относилась с такой теплотой, – у Насти и слов не нашлось, чтоб ответить на подобные откровения. Никто уже очень давно не говорил ей такого. Ведь это не просто общепринятое «выглядишь великолепно», как любит говорить ее муж, или «ты всегда прекрасна». Слова, сказанные Стасом, согревали, обволакивая чем-то таким приятным, но давно забытом. Он говорил о ней не как о красивой картинке, а как о личности. Оказывается, он помнил так много. Девушка успела позабыть те или иные ситуации, которые сегодня Стас описывал ей с доскональной точностью, возрождая в памяти то, например, как её часто ждали у подъезда ухажеры, а он бесился, провожая её с уроков. Сначала она не понимала почему, а потом он признался ей в чувствах.  И с тех пор Настя стала отказываться от его компании, ради него самого же. Но он все – равно провожал.