Тут что-то не сходится.

Пока я в голове, как на повторе, прокручиваю эти вопросы, выбирая, какой задать первым, в палату входят доктор и медсестра. Последняя достает тонометр, чтобы проверить мое давление, и попутно проверяет капельницу.

- Добрый день, Наташенька. Как ваше самочувствие?

- Х-хорошо…

Заикаюсь от удивления и шокового состояния. Голова начинает кружиться, и тошнота накатывает волнами. Я на грани того, чтобы отключиться. Слишком много потрясений и психологического давления за последние сутки.

Как он меня назвал? Наташенька?!

Что здесь вообще происходит?!

- Так, а почему вы бледная? Почему глаза на мокром месте? – доктор хмурится, осматривая меня. Прослушивает живот и косится в сторону Александра, что столбом застыл и с какой-то маниакальной жадностью наблюдает за манипуляциями доктора.

Звонок мобильного моего знакомого незнакомца звучит слишком громко в стенах палаты.

- Извините, - смахивает вызов и уже в трубку, направляясь к двери, отрывисто выдает: - Слушаю.

Александр выходит в коридор, и дышать становится легче. Его аура не давит на меня, а взгляд не испепеляет. И все равно до полного спокойствия далеко.

- Скажите, а что с другими пассажирами? Они живы?

Медсестра с доктором переглядываются, и мне их безмолвная игра в гляделки ни черта не нравится. Особенно, когда на лице женщины мелькают скорбь и сожаление. Но она прячет лицо, опустив голову вниз.

- Давление сто на пятьдесят пять.

- Низковато. Наташенька, скажите, пожалуйста, у вас голова кружится? Тошнит? Вы помните, какой сейчас год?

Но кровь уже разносит панику по венам, и врачам не удастся заговорить мне зубы. Мне важно знать, что случилось с семьей моей подруги!

- Что с ними? Говорите! Я все равно узнаю! Если вы мне не скажете, - опираюсь на руку, пытаясь встать, - я сама пойду и узнаю!

- Успокойтесь, или я вам сейчас вколю снотворное! – неожиданно резко рявкает доктор, слегка отрезвляя меня. - Подумайте о своем ребенке! Он достаточно натерпелся, и лишние медикаменты не принесут пользу его здоровью.

Откидываюсь обратно на подушку. Слезы застилают глаза от беспомощности и страха. А еще от подозрений…

- Наташенька, послушайте…

Открываю рот, чтобы сказать, что врачи что-то напутали, и я никакая не Наташенька, но тут же его захлопываю.

Палата резко начинает вертеться, в ушах нарастает гул, а перед глазами все темнеет. Волосы на затылке шевелятся, а тело немеет, я его совсем не чувствую. Все, чего я сейчас хочу больше всего на свете, - испариться. Исчезнуть. Оказаться на другом краю земли, чтобы чудовище меня не нашло.

Потому что в коридоре слышится громкий голос Жени. Он что-то кричит, не разобрать. Но по интонации я понимаю, что мой муж взвинчен не на шутку.

Дверь палаты вновь распахивается, и в проеме появляется молоденькая девушка. Медсестра, судя по белому халату.

- Эдуард Георгиевич, там муж скончавшейся Виктории из вчерашней аварии приехал. Спрашивает, когда, как и где можно тело забрать…

- Яна! – восклицают хором мой врач и медсестра. – Тебя не учили…

Остаток фразы тонет в нарастающем гуле, и я проваливаюсь в спасительную темную бездну…

16. Глава 15

Виктория

Следующее пробуждение дается легче, несмотря на то, что голова тяжелая. Видимо, врач мне все же что-то вколол. Первая мысль, которая приходит в голову: ребенок! Не вредно ли для моей малышки такое количество медикаментов?!

Касаюсь живота, поглаживая его. Дочь отвечает мгновенно, слегка толкая меня изнутри. Выдыхаю, облегченно прикрывая глаза.

Едва веки смыкаются, память подкидывает картинки того, что стало причиной моего обморока. Известие о гибели семьи Наташи, голос Жени…