13. Глава 12. Бэлла

Бэлла

 Я никак не могу успокоиться. Слезы литься перестали, а вот истерика все еще держит. Меня трясет. Еще новенький этот, Артем, в туалет ворвался. Странно, но меня это успокоило. Вроде как в руки себя взяла.

 Выхожу из уборной и в гримерку к себе иду. Сажусь на диванчик и закрываю глаза.

 Давно подобного Йонас себе не позволял. В самом начале наших ненормальных отношений он вообще пылинки с меня сдувал, слова грубого при мне сказать боялся. Я порой удивлялась, как он менялся – при парнях своих один: злой, мощный, дикий, при мне другой: нежный и ласковый.

 Но я даже такого по-настоящему полюбить не смогла. Точнее тогда я думала, что люблю. А потом встретила Славу. Мы уже два года с Йонасом были. А мне крышу снесло. И бабочки в животе порхали. 

 Но Йонас отпускать меня не захотел. Слава для всех чудесным образом испарился, никто его якобы больше и никогда не видел, а меня в загородном доме заперли. Йонас как с цепи сорвался. Насильно меня брал, и, не то что бил, а вроде как шлепая, в азарт входил. Синяки при этом оставляя.

 Тогда я первый раз забеременела. Потому что доступа к таблетками, которые я принимала, у меня не было. А я не хотела ребенка. Я понимала, если рожу от Йонаса, то все, это смерть моя.

 Пришлось послушание играть. Поверил. Отпустил домой. А я в больничку. Таблетку волшебную приняла – и нет ребенка. Йонас ничего не узнал, наврала ему, что просто лечилась, за мной же приглядывали.

 Через год снова беременность. И опять потому что Йонас сорвался. Его тогда общие знакомые с Садековым свели. Они в ресторане тусили, пьяные и обдолбанные. А я не люблю этого, до дрожи, до блевоты. Насмотрелась уже. Хамить начала Садекову, дура. За что три дня Йонас надо мной все в том же загородном доме измывался. Трезвый он еще адекватный, пьяный мутный, а накачанный наркотой – псих. Потом он в себя пришел, узнал, что Саит чуть нашу официанту не изнасиловал, каялся и пообещал мне, что больше ни-ни. И вот опять к нему эта кавказская рожа пришла. Не просто же так.
Вою. Тоненько и тихо. Потому что больно. Потому что деваться мне некуда.

 Вечером выступление, а я не хочу ничего. 

 Вдруг в дверь стучат. Я кричу, что открыто и в помещение заходит Лизка. Подходит ближе и ставит на столик бутылку шампанского. Самого дорого!

– Йонас просил передать, – говорит она, – ты чего опухшая такая, ревела что ли?

 Вот зачем она спросила?

 Меня прорывает. Снова слезы текут и истерика душит, как Йонас меня несколько мгновений назад.
Лизка садится рядом и обнимает. Я рыдаю ей в плечо. И мы молчим, долго. Мне выплакаться позволяют. Наконец истерика затихает. Лизка встает, открывает шампанское и наливает его в бокал. Дает мне, со словами:

– Уходить тебе от него надо.

– Не даст.

– А ты пробовала?

– Пробовала! – рявкаю я.

 Я в первый раз кому-то об этом говорю. И тут же жалею. Лизка же на Йонаса работает. Не знаю, способна она или нет весь разговор ему пересказать.

– Ладно, – я выпиваю шампанское залпом, затем встаю и беру салфетку со столика, промакиваю глаза, – все нормально. Все хорошо. Это я так... ПМС у меня.

 Лизка хмурится. Не верит. 

– Если ты захочешь поговорить... – начинает она, но я ее перебиваю:

– То я знаю где тебя найти.

 Лиза кивает и уходит. А я наливаю себе еще шампанского, пью как лекарство, чтобы успокоиться. И, на удивление, оно действует на меня как снотворное. Я просто вырубаюсь, сидя на диване. И мне дом наш снится, папа, мама, я и кошка Дуся. Она только вот котят родила, рыженьких. Они пищат, а мама их вылизывает...

– Белка, – трясет меня кто-то за плечо и я открываю глаза, вижу перед собой Лизу, – выступление через сорок минут. Готовься.