Больше я таких глупостей, как гордый уход к маме, не делала.

А кроме родительского дома, мне идти некуда, да и не побегаешь от мужа в маленьком городке. У меня есть пара подруг из тех, кто не уехал учиться куда подальше. Но Антон их знает, и в первую очередь будет искать меня у них. Так что это не только бесперспективно, но еще и опасно. Причем не только для меня, ведь он запретил мне общаться с подругами. Горцев – мастер устраивать людям неприятности.

Поэтому в Москву, и будь, что будет.

Мне ведь всего двадцать два… Еще могу начать жизнь сначала. По крайней мере, я должна попробовать.

Кто знает, вдруг там я встречу нормального, адекватного человека, который меня полюбит. Должен же быть в мире хотя бы один нормальный мужчина, так?

Чуть наклоняюсь вперед, упираюсь в стол ладонями, смотрю жене прямо в глаза и четко произношу:

– Ты не поняла меня? Я требую, чтобы ты родила мне ребенка.

Анжела нервно сглатывает, ерзает попой на стуле, смотрит на меня снизу вверх:

– Что я сделаю, Глеб? Я пыталась… Я в этой репродуктивной клинике уже практически поселилась. Ну не получается пока зачать. Предлагаю расслабиться и позволить природе взять дело в свои руки.

Расслабиться… Позволить природе…

Начинаю медленно закипать. Глубоко вздыхаю, очень стараюсь не взбеситься.

Мысленно считаю до пяти, нависаю над Анжелой, что несложно при моем высоком росте, и спрашиваю делано спокойным тоном:

– Какой у нас был договор, когда я брал тебя в жены?

– Ну…

Когда она вот так тянет с ответом, мне кажется, что в салоне ей не только волосы высветили, но и мозги. Ненавижу, когда так неуважительно относятся ко времени других людей и позволяют себе мямлить, тянуть с ответом.

Анжела это знает. Намеренно это делает?

Кукольное лицо моей жены-блондинки искажает недовольная гримаса. Она обнимает себя руками, при этом ее грудь сжимается настолько, что кажется, сейчас выпрыгнет из декольте. А там есть чему выпрыгивать. И в первые месяцы наших отношений одного вида ее идеальной груди мне было бы достаточно, чтобы забыть суть спора.

Но все течет, все меняется, и мне уже плевать на то, что у моей жены идеальная фигура. Лучше бы я выбрал кого-то с бо́льшим количеством мозгов.

– Неужели ты после трех лет брака будешь вспоминать про какие-то там условия договора? – спрашивает она, картинно хлопая накладными ресницами.

– Вот именно, Анжела, – резко добавляю голосу строгости. – Мы недавно справили третью годовщину, а одним из моих главных условий было то, что в течение этого времени ты родишь мне сына! Попрошу заметить, что я свою часть договора выполняю исправно. – Красноречиво оглядываю нашу шикарную кухню с гарнитуром из натурального дерева. – Мы переехали в новый дом, я ежемесячно выплачиваю тебе нехилую сумму на шпаклевку наружности, тряпки и прочее…

– Не надо называть мои базовые потребности шпаклевкой наружности! – тут же дует губы она.

Снова тяжело вздыхаю, считаю уже до десяти.

Потом продолжаю еще более строгим тоном:

– Я смирился с твоим диабетом, но с бесплодием мириться не собираюсь.

Анжела снова нервно сглатывает, разводит руками.

– Я не бесплодная, просто есть нюансы…

– Когда мы женились, никаких нюансов у тебя не было, с чего вдруг они появились?

– Так случается, я же тебе объясняла!

– Мне плевать на твои объяснения, – чеканю строго. – Надоели твои отговорки. Либо ты решаешь этот вопрос, либо я подыскиваю новую кандидатку на роль жены. Здоровую и готовую рожать. Без нюансов! Все. Срок тебе три месяца и ни днем больше…

Да, жестко, согласен.

Но так устроен этот мир. Ты либо жесткий, либо за бортом.