Эта её способность расплакаться за секунду всегда невероятно бесила. Даже в пять я иногда чувствовала, что взрослая здесь я. Достаточно сказать, что, когда проходила адаптацию в саду, воспитательница утешала не меня...

- Всё в порядке, мам, - сама быстрым движением поправила чёлку.

Отвернулась, еще ускоряя шаг. Мама семенила рядом, поглядывая на часы.

- Чёрт, опоздываем опять, сейчас от Николая Валерьяновича выслушивать...- запричитала родительница себе под нос, пока взлетали по щербатым ступенькам.

- Молодые люди, почему не на парах? - это уже строгим менторским тоном бросила мать на бегу Жарову с другом.

- Вашу дочь вперёд, здравствуйте, Людмила Витальевна, - без намека на уважение в голосе отозвались парни и, кинув бычки будто специально мимо урны, пошли за нами.

Я не уверена, что они смотрели прямо мне в спину, но всегда обладала чересчур развитым воображением, и потому лопатки свело под тяжестью фантомного внимания. На металлической рамке не выдержала и обернулась, пока пропуск загорался зеленым на турникете.

Не показалось - пялились в упор. Реутов ещё и подмигнул, пихая язык за щеку. Мудак...Резко прокочила турникет, прикрывая глаза, пока мама возилась со своим пропуском, задерживая этих идиотов.

Он у неё барахлит уже третью неделю, но она до сих пор не в состоянии его поменять. Видимо ей нравится каждый раз краснеть и зачем-то оправдываться перед охранником на турникете, которому на неё глубоко плевать.

Радуясь внезапному одиночеству, я взлетела по лестнице на второй этаж, свернула направо и торополиво пошла по щербатому просторному коридору к нужной аудитории. Вокруг уже не было никого, лишь в нишах низких арочных окон торчали студенты парочками или по трое, всем своим видом показывая, что и не собираются на занятия.

Я успела дойти до самого конца холла, когда сзади раздались быстрые тяжелые шаги. Обернулась. Жаров...Бл...

- Эй, Кобылкина, на хер пары! Может лучше в туалет? У меня как у мерина...- крикнул этот дебил на весь коридор.

С подоконников раздались жидкие смешки. От души показала Жарову фак.

- Пошёл ты! - и дернула дверь аудитории на себя, - И я Конева, лучше запомни.

Старинная трехметровая двухстворчатая хрень не поддавалась. Дернула ещё раз. Дверь, наконец, скрипнула, открываясь.

- А в чате ты смелее была, - не унимался Жаров, подходящий всё ближе, - или ты только перед иностранцами такая развратница, а?

Показала фак ещё раз и влетела внутрь. От души хлопнула дверью. Аудитория уже была полной, две группы расселись за обычными школьными партами.

- Лерка, чё шумишь? - недовольно протянула Регина, бросая в меня раздраженный ленивый взгляд из-под наращенных ресниц.

- Ничего, - буркнула, оглядывая аудиторию в поисках свободного места.

На галерке была пара пустых парт, но так и Жаров устроится там же, а в середине всё занято. Потому я вздохнула обреченно и устроилась рядом Колясиком, местным улетевшим заучкой, прямо напротив преподавательского стола.

От Колясика как всегда несло козлом, и я незаметно поморщилась.

- Привет, Лер, - пронудил, наклоняясь ближе.

Сморщила нос, стараясь не замечать перхоть на его плече.

- Привет, Коль, - и полезла в сумку за бумагой и ручкой.

И замерла, поднимая взгляд на зашедшего в аудиторию незнакомого мужчину. И, судя по мгновенно воцарившейся мёртвой тишине, замерла не только я.

Боже...Какой...Мужик...!!!

К щекам прилила кровь, сердце странно застучало, и легкость пузыриками стала подниматься к груди от низа живота. Это...кто?

- Молодые люди, здравствуйте, - его голос, низкий и глубокий, достающий до самой души, купольным звоном разлетелся по аудитории, - Я ваш новый преподаватель философии, Эдуард Альбертович Савицкий. Кто не запомнит так, прошу записать.