— Кира, откажись от замужества, — твердо заявил Глеб, сунув руки в карманы идеально выкроенных под него брюк. Я ахнула, обалдев от его наглости.

— Что?! С какой стати? — с презрением прыснула ему в ответ, ощущая, как по всему телу пошла волнующая дрожь. Сжав крепко кулаки, я впилась пальцами в ладони, сквозь боль контролируя свой порыв.

— С такой, — начал Глеб, приближаясь ко мне ближе, словно хищник, наконец-то, поймавший свою добычу. В нос мигом проник аромат его духов – тех, что когда-то я подобрала для него. Вот, сволочь… ведь намерено сделал это, надушившись ими, чтобы понервировать не без того напряженные нервные струны моей израненной души. Глеб остановился в опасной близости от меня, касаясь моего подбородка и приподнимая лицо, чтобы встретиться с ним взглядом. — Кира, я все еще люблю тебя. А ты меня. Глупо сопротивляться очевидным вещам. Хватит претворятся, пряник.

Ненавидела это прозвище, потому что оно много значило для меня когда-то. Я зажмурила глаза, сопротивляясь своим чувствам, которые требовали повиноваться бывшему любовнику.

— Нет. Не надо, Глеб, — отчаянно замотала головой, отпрянув от его ласкающей мою кожу руки.

— Почему ты ушла от меня, Кира? — гортанный тон Глеба прошелся по мне вибрацией, заставив содрогнуться. Бывший мужчина смотрел пристально на меня, не выпуская из поля зрения. Я замешкалась, краем глаза заметив, что Лев уже запереживал из-за моего долгого отсутствия.

— Мне нужно идти, — игнорируя вопрос Глеба, я предприняла попытку пройти мимо него. Стацкий схватил меня за руку и резко рванул на себя. Ахнув от неожиданности, я стала выбиваться из его крепких объятий, понимая, как по ним скучала долгие полтора года. Я каждую ночь грезила о них, мечтала, чтобы вот так оно случилось, но без окраски моего негодования. — Отпусти меня, — зло зарычала, глядя в глаза мужчине.

— Ответь мне прямо сейчас, Кира: почему ты ушла от меня?

— Я? — закричала я, оглушая его своей болью. — Глеб, я бы никогда от тебя не ушла, если бы не одно «но» …, — моя злость стала расти еще больше. — Ты муж моей сестры, черт возьми! — словно залепила ему пощечину, плюнув правду в глаза.

Крепкая хватка Глеба усилилась, и, зарывшись пятерней в мою идеальную прическу, он склонил голову, мгновенно завладевая моими губами. Его сокрушительная власть с привкусом горечи накрывала меня, опаляя жгучим напоминанием, что это неправильно – мы «неправильны». И как бы мысленно я не сопротивлялась Глебу, мои тело и душа требовали другого. Обняв за шею мужчину, я отдалась пучине страстного поцелуя, позабыв обо всем… сливаясь с ним в одно целое – единое, словно полутора лет разрыва между нами не было никогда.

— Глеб?! — за спиной Стацкого раздался обалдевший выклик Нины.

Я тут же отскочила от Глеба, а мужчина оставался на месте, и смотрел только мне в глаза. В них я видела судьбоносное решение, навсегда изменившее отношение между нами всеми. Коснувшись своих стыдливых губ, почувствовала, как от поцелуя они успели распухнуть. Кровь адреналином хлынула по венам, и щеки вспыхнули огнем. Нина побледнела, схватившись за свой живот.

— Это что, черт возьми, было? — словно очнувшись, сестра уставилась на своего мужа. — Объясни мне, Глеб! — закричала она, стирая со щек слезы.

Такой разбитой я свою сестру не видела давно. Наверное, чуть больше двух лет назад, когда она рассталась с каким-то ухажером и заявилась домой к родителям, не сказав ни слова о мужчине, который разбил ей сердце. Только я-то теперь знала, что им был Глеб, потому что та смс-ка, навсегда разбившая мне сердце, все еще стояла перед глазами и будто намеренно тыкала носом, как слепого котенка, напоминая, к чему приводили недомолвки.