– Анаис, – зовет мама.

– Да, мам. Сейчас спускаюсь.

Я поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери, но она открывается сама и в комнату заходит мама.

– Давай поговорим тут.

– Хорошо.

Ой не нравится мне все это. Во-первых, она слишком спокойная, во-вторых, она даже улыбается.

– Я знаю, что эта тема для тебя болезненная, но я должна спросить, – говорит она, смотря на ту самую фотографию над кроватью.

– Спрашивай, я отвечу на все, – смотрю я туда же, и губы растягиваются в улыбке.

– Ты простила его?

Я ошиблась. Я не отвечу на все. На этот вопрос я точно не готова была отвечать. Я думала, сейчас будут вопросы наподобие «Зачем ты ее достала?», «Это все из-за звонка?» или вопросы про письмо. Но не это! На этот вопрос я еще не знаю ответа, и маме удалось застать меня врасплох.

Так простила ли я его?

Такое тяжело простить, не знаю смогу ли вообще.

– Я не знаю, – падаю я на кровать.

Мама подходит к кровати, берет фотографию и присаживается рядом со мной.

– Ты была такой счастливой.

Я так давно не видела эту улыбку. Простую, легкую и такую искреннюю.

– Вы были такими счастливыми, – говорит она, пытаясь сдержать слезы.

– Пожалуйста, не надо, – обнимаю я ее.

– Мне так жаль, Анаис. Вы любили друг друга, по-настоящему любили. Это не была подростковая любовь, это была любовь, который каждый из нас бы позавидовал. У тебя есть еще?

– Фотографии?

– Да, – улыбается мама, вытирая слезы.

– Сейчас.

Достав фотоальбом, я села рядом с мамой. Он был наполнен огромным количеством фотографий. Каждая фотокарточка хранила особую историю, и именно ради этих воспоминаний я хранила их такое долгое время.

– Мам, Анаис, вы где? – зовет нас Дженни.

– Здесь, – кричу я в ответ.

Зайдя в комнату и увидев наши покрасневшие от слез глаза, сестра застыла на пороге.

– У вас все в порядке?

– Да, все отлично. Просто рассматриваем старые фотографии, – улыбаюсь я.

– А можно с вами?

– Да, конечно.

И теперь мы втроем сидим и шмыгаем носами. Если бы сейчас зашел папа и увидел нас такими, начал бы волноваться. Для него важно, чтобы его девочки никогда не роняли слезы и всегда была счастливы.

– Так, все. Нужно успокаиваться. Анаис, можешь дать мне эту фотографию? – спрашивает мама, указывая на нужное ей фото.

– Могу, но зачем она тебе?

– На ней вы все вместе и все такие счастливые.

Да, на фотографии мы действительно счастливые, а еще влюбленные. Я стою в обнимку с Дэвидом, Мария рядом с Джошем, и Дженни с еще маленькой Сарой.

– Держи, у меня есть еще одна похожая на эту, – улыбаюсь я.

– Поставлю его в рамку и выставлю в гостиной. Ты же не против?

– Нет, конечно, нет.

– Ну и отлично.

Счастливые глаза и улыбка мамы наполняли мою душу теплом. Когда счастлива она, счастлива и я.

– Ты не хочешь снова заняться фотографией? – спрашивает Дженни.

– Может быть, – пожимаю я плечами, – Если честно, я соскучилась.

Раньше я обожала фотографировать и фотографировала все, что происходит вокруг. Я не знаю откуда взялась моя любовь к фотографии, но я никогда не могла устоять перед этим. Природа, портреты или что-нибудь еще всегда запечатлялись моим фотоаппаратом на память.

– Это было бы круто, ты фотографировала бы меня каждый день, – хихикает сестра.

– А, ну теперь все понятно, – ложусь я на кровать.

– Что тебе понятно?

– То, что ты хочешь воспользоваться мной.

– Я просто хочу крутые фото. А ты мастер фотографий, – ложится она на мой живот.

– А ты мастер по лести.

– Я знаю, – смеется она.

– Я подумаю, а теперь слезь с меня, иначе ты сломаешь ребра своим весом. Тебе пора заняться каким-нибудь спортом.

– Мама, Анаис говорит, что я толстая. Ты ранила мое сердце, – прикладывает она руку к левой стороне.