Утром проснулись, не сговариваясь. Открыли глаза – и увидели друг друга. Они уже были не любовниками, а мужем и женой, и эти качественно новые отношения согревали их сердца радостью.

– Ну что, жена, подъём? Мчимся под душ, завтракаем, вызывает такси – и в путь? – спросил Герман.

– Только в душ по отдельности, а то опоздаем на рейс, – ответила Тая, срываясь с постели и исчезая за дверью.

Позавтракали быстро, так как времени было в обрез. Герман забрал чемодан, в который Тая переложила его вещи, и они спустились к такси, уже ждавшее их. В дороге сидели обнявшись и тихо разговаривали, вспоминая вчерашний день.

– А когда родителям сообщим, что мы поженились, – спросила Тая.

– Когда приедем в аэропорт. Я уже зарегистрировал наши билеты онлайн, поэтому будет время поговорить и с ними, и братом. Жаль только, что вы с ним не знакомы.

– Как родители? За предсвадебными хлопотами и из-за безумной радости от твоего приезда я совсем забыла о них спросить.

– Думаешь, я знаю. Возвратившись из командировки, я сразу попал в такую передрягу, что даже забыл, что они у меня есть. Все мысли были направлены на то, как выбраться из дерьма и поменьше вымараться в нём, но главное – как спасти наши отношения и удержать в своей жизни тебя.

К тому же они не знают, что я воюю в горячих точках и месяцами пропадаю в командировках.

– А как же ты объясняешь им свое столь долгое молчание?

– Приходится оправдываться, просить прощения, но они, по-видимому, решили, что лучше привыкнуть к моему разгильдяйству в этом вопросе, чем нервничать из-за того, что не исправимо. Мне повезло, что они у меня без особых претензий, понимающие и прощающие. А брату я звонил перед командировкой, а вот, возвратившись, отзвониться забыл всё по той же причине.

– Словом, ты проблемный сын.

– Отчасти. По всем другим вопросам я хороший сын: постоянно приезжаю к ним в отпуск, поздравляю с днями рождений, покупаю подарки, прислушиваюсь к их мнению…

– Родители тебя не хвалят, так ты решил сам себя похвалить… И как долго ты планируешь скрывать от них, что служишь в ССО? Мне кажется, в очередной отпуск надо эту проблему все же решить. Врать им нехорошо.

– Я не вру. Я умалчиваю.

– Это одно и тоже. И ты прекрасно об этом знаешь. Но, конечно, тебе решать.

– Уговорила. Когда поедем к ним в отпуск, признаюсь во всех своих грехах и объясню, почему скрывал то, что служу в спецназе. Хотя… на фиг им это нужно? Ничего не зная, им живется намного спокойнее.

Но ведь ты не отстанешь, правда?

– Истинная правда. Родители не должны находиться в неведении относительно твоей опасной работы. Ты просто их обижаешь, скрывая от них эту часть своей жизни.

Больше на эту темы не говорили, сосредоточившись на других.

Когда они приехали в аэропорт, до посадки оставалось около двух часов. Как это уже у них вошло в привычку, нашли кафе, взяли себе кофе, и решили сделать звонок в Белокуриху. Посетителей было мало, поэтому Герман включил громкую связь. Отец не ответил, наверное, принимал больных: в таких случаях он всегда ставил свой телефон на беззвучный режим. Мама подключилась сразу.

– Ну, наконец-то, блудный сын вспомнил, что у него есть родители.

– Прости, мам, пожалуйста. Был на учениях. Не до этого, честное слово. Простила?

– Да куда ж я денусь? Сама же воспитала такого оболтуса: теперь чешусь тем рогом, который имею. Как дела, Гера? Жив-здоров? Учения прошли хорошо?

– Да все прекрасно. А что со мной может быть?

– Ранить могут или еще того хуже. Даже слово это боюсь произносить. Спецназ ведь это не траву съездить скосить на опушке.

– Откуда знаешь, мам? – спросил Герман упавшим голосом.