– Всё кончено! – Так скажет ба. Достойно и горделиво, её голос не дрогнет. Будет держаться и крепиться, не упрекнёт меня ни в чём, но я-то всегда буду знать.

 Меня повесят как простолюдинку. Я никогда не видела казней, но прекрасно представляю себе, как умру. Пока будет идти следствие я буду сидеть в сырой, вонючей темнице, без возможности помыться, одеться … Когда меня выведут на площадь я буду и без того худа, с грязными, нечёсанными волосами, в холщовой рубахе арестанта моё грязное тело будет чесаться. Ещё же и блохи!

 Меня выведут на площадь под звуки улюлюкающей толпы. Они жаждут зрелища! Хотят увидеть, как некогда наследницу вздёрнут, подобно простолюдинке. Такой шанс почувствовать, что я такая же как они.

 Дневной свет слепит мои глаза, и я не могу их открыть, несколько месяцев следствия в подземелье крепости не дают мне взглянуть на этот мир в последний раз. Щурюсь, а из глаз текут слёзы. От света … Нетвёрдыми шагами взбираюсь на наспех сколоченный помост. Тяжёлая цепь не даёт ни сделать уверенный шаг, ни всласть почесаться. Особенно зудит грязная голова …, но не могу поднять руки так высоко … сил почти нет… Петля, затянутая на шее … Приказ отца твёрдым не дрогнувшим голосом. Он почти заслоняет собой солнце, лица мне не видно, но уверена, он невозмутим.  Улыбаясь, радуюсь, что он смог. Сдюжил. Не смотря на всю боль и любовь ко мне, он не просто отец. В первую очередь он герцог Эстесадо и военный. Это его долг. Никто не должен усомниться в твёрдости закона и руки герцога.

 Картинка меняется и я смотрю уже со стороны.

 Вот я взлетаю на два метра вверх, не умирая сразу, не могу и крикнуть. Горло сдавлено намертво. Несколько мгновений полёта и в звенящей тишине слышен хруст … Первой сломалась шея и я не чувствую боли от ломаемых костей … агония … Стук копыт по площади … кто-то очень спешил на мою казнь, но опоздал …

– Открой глаза … ну открой же, Ташенька … – голос Змея.

– Не смог меня спасти, обещал, и не спас. Как же я их открою, я же умерла …

– Шаврик! Что ты несёшь, дура! Очнись, немедленно!

 Очнулась, проморгалась и уставилась на Змея.

– Я жива? Создатель …

– Слава твоему этому Создателю! Я сам тут чуть не помер! Снова! Там стучат снаружи, открывай!

  Нахмурилась непонимающе. Ничего не слышно …

 Точно! Звукоизоляция! Я и не услышу, даже если вся крепость вкупе с площадью сейчас под землю провалятся.

 Перешагнув через тушу у входа, выскользнула за дверь.

– Спасибо Вам! Спасибо, что пришли на помощь! – Бросилась к спешившемуся мужчине. – Я не знала, кого ещё позвать.

– Леди Эльташа, я рад быть полезным, но, может, объясните? Какая такая безысходность побудила Вас просить меня о срочной помощи? – Насупился, отнял руку, которую я, не знаю как, сжала в своих, да притянула к бешено бьющемуся сердцу. Моему.

– Конечно, простите. Пойдёмте. – Открыла дверь, приглашая гостя в святая святых, вплетая его ауру в охранный контур. – Я всё сейчас объясню. Ступайте, пожалуйста осторожнее, смотрите под ноги.

 Он и смотрел.

– Демоны! Что с ним? – Увидел, очевидно.

– Клянусь, не знаю! – Едва справляясь с дыханием от зловония, принялась заверять. – У него цинга. Обычная цинга. Болезнь не слишком частая, но я уже сталкивалась с ней, и готовила отличное лекарство. – Он сам проверил настойку на яды, убедился, что всё чисто, а когда выпил, почти сразу упал. Пульс есть, – поспешила помочь протянувшему руку маркизу, с явным намереньем удостовериться. – Я … запах, чувствуете? Он появился почти сразу, но сперва был еле ощутим.

– Его однозначно нельзя здесь оставлять, необходимо перенести его в замок, позвать лекаря. – Резюмировал умник, после недолгих раздумий.