— Так я хотел выиграть… выиграть и отдать. Должно же мне уже повести?

— Выиграть деньги у моего казино, чтобы отдать их мне? Дим, я до сих пор не давал распоряжение тебя не пускать только по одной причине: ты же пойдешь в другое и насобираешь там новые счета, увеличив число своих кредиторов. А мне конкуренты на твоё наследство ни к чему.

— Рус…лан, — подрагивает он губами, — я тебе уже говорил, что у меня временные проблемы. Ч-через месяц наследство отца получу и сразу все долги раздам. И те, что есть, и те, что ещё насобираю.

— Ничего ты больше не насобираешь, Дима. Меня как твоего основного кредитора такой расклад не устраивает. До первого мая я жду, как договаривались, но чтобы больше твоей ноги ни в каких казино, ни в каких букмекерских не было. Считай, это последнее и не китайское предупреждение. Нарушишь — разговоров больше не будет.

Берёзка заметно погрустнела. Глаза, застеленные пеленой тумана неясного происхождения, вниз опустила. Хотя вру, о происхождении тумана мне уже всё ясно.

— Ты лишаешь меня самого дорогого, Рус. Азарт — это вся моя жизнь.

— Нет, Дим. Я тебе делаю дружеское одолжение. Твоё дело — твоя жизнь, благотворительный фонд — наследие твоё, красавица жена, детишек бы ей уже заделал. А ты посмотри на себя, в кого ты превратился? Наркоман обдолбанный, врач ещё называется. Неудивительно, что она сбежала как ошпаренная. Кстати, твой долг вырос на мою дверь, в курсе?

— Да, охрана доложила уже. Естественно, прибавь, сколько считаешь нужным, с моральным ущербом.

— С моральным ущербом, Димон, слишком дорого выйдет. Боюсь тебя разорить.

— Я могу как-то загладить?

На секунду мелькают пошлые мысли в отношении его жены. Буэ, Руслан, как тебе такое только в голову могло прийти?

— Можешь, — говорю. — Возьми себя в руки и начни отдавать долги до первого. Всё. Проваливай, а то в салоне смердит уже.

Берёзка не дыша спешно покидает лесопилку. Выдохнет, наверное, уже только дома. Сегодня его пронесло. Я сама доброта. Интересно, с чего это?

Неужто дама, сшибающая автомобильные двери, с панталыку сбила? Или вид его, больно болезный, жалость вызывает? Да, Дима стал невыносимо жалок. Смерть отца на нём сказалась очень сильно. Задорный был мажорчик, во всякие авантюры порой лез, но хваткий был и всегда на коне. А теперь смотреть на него тошно, не то, что прикасаться.

Ладно, поехал я отсюда, у меня ещё куча дел. Мне великое наследство ждать не приходится, надо своё зарабатывать.

3. Глава 3

Карина

Я съезжаю на обочину и останавливаюсь. Очень тяжело продолжать держаться и не позволять себе реветь. А с мокрыми глазами дорогу видно плохо. Но главное — мне надо определиться, куда я всё-таки еду.

Не на край света же?

Нет, мой муж (уже считай «бывший») никак не достоин того, чтобы из-за него я неслась на край света. Если так подумать, всё складывается в мою пользу. Его долги, его наследство, которое он не получит и другие наши семейные проблемы больше не моя забота. И после того, что он сегодня совершил, пусть только попробует упрекнуть меня в том, что я бросаю его в трудную минуту.

Он наверняка и раньше мне изменял, только за руку не ловила. Жалею только, что сама была верна, а не пользовалась положением и свободными вечерами.

Но я иначе воспитана. Он был первым, был единственным.

В постели, в сердце, в разуме. Я не допускала ни единой мысли, что вместо него можно поставить кого-то другого. Но была ли это любовь? Или просто страх и привычка?

Честно говоря, теперь уже и не знаю. Сейчас во мне только омерзение и недоумение. Даже хочется думать, что любви никогда не было. Да, он красиво ухаживал, очаровал в какой-то степени, весь такой принц с небес свалившийся. Но будем откровенны, мне было восемнадцать, и в семью Даниловых меня толкнули родители, протерев красной ленточкой ещё необсохшее молоко на моих губах.