- Здравствуй, дочка, - на постели сидела тень отца. Некогда статный и привлекательный мужчина сейчас представлял из себя обтянутый кожей скелет с серой пергаментной кожей. Сердце дрогнуло от слов родителя, но я взяла себя в руки.

- Не называй меня так. Дочкой я была десять лет назад, а сейчас я для тебя Анастасия Михайловна Толстых, - я сложила руки на груди и смотрела на мужчину. Не хотела отождествлять его с отцом, хотела разделить эти два понятия.

- Хорошо, буду называть тебя Анастасия Михайловна, - мужчина снисходительно улыбнулся, но лицо сразу же исказила гримаса боли.

- Ты хотел поговорить? Говори, - я отвела взгляд, чтобы не видеть лицо отца, искаженное от боли. В горле встал ком. - Мне еще на поезд надо успеть.

- Я хотел попросить о помощи, - начал говорить отец и замер, ожидая моей реакции. А я не выдержала, хоть и дала себе обещание быть холодной, как айсберг.

- Думаю, тебя здесь неплохо лечат, так что я тебе ничем помочь не могу, - я пылала от гнева.

- Нет, дочка, - и, увидев мой гневный взгляд, сразу же исправился, - Анастасия Михайловна. Спасибо, хоть отчество оставила.

- Чем я могу тебе помочь? Я не врач, чтобы тебя вылечить, а в деньгах, на сколько мне известно, ты не нуждаешься, да и я бы не смогла ими тебе помочь, - я поискала глазами стул, но не нашла и была вынуждена пройти и сесть на кресло около постели отца.

- Ты, я думаю, в курсе, что у меня с партнером есть юридическая фирма, - я кивнула в подтверждение, что данная информация для меня не секрет. - Я хотел бы, чтобы ты встала во главе этой фирмы на год вместо меня, пока я лечусь и прохожу реабилитацию, - выдал отец, а у меня челюсть отвисла от удивления, а глаза вот-вот вывалятся из орбит и укатятся под кровать.

- Нет, ты точно не в своем уме. Или тебя обкололи чем-то. Я-то думала, что ты меня позвал сюда душу облегчить перед операцией, так как не знаешь: выживешь или нет. А ты мне фирму свою сунуть в качестве откупа собрался. Знаешь, куда ты ее себе засунь? - я, не сдерживаясь, кричала, и к нам заглянула медсестра и, убедившись, что шум есть, а драки нет, закрыла дверь палаты с обратной стороны.

- Ты не готова меня сейчас выслушать, потому о причинах, из-за которых я ушел от вас, я говорить не буду, - отец поджал губы. Я помнила этот жест и раньше, будучи подростком, я его жутко боялась. Это был жест крайней степени недовольства. Я тогда боялась расстроить отца, разочаровать. А сейчас мне было глубоко плевать.

- Я никогда не буду готова говорить с тобой об этом. Ты нас бросил, предпочтя деньги и карьеру семье. Можешь на меня не рассчитывать, я уезжаю домой, - я уже развернулась и взялась за ручку двери, когда отец продолжил говорить.

- Если ты не согласишься с моим предложением, я заберу у вас квартиру, - слова отца заставили меня замереть, и я даже пару секунд осмысливала услышанное.

- В смысле, ты заберешь у нас квартиру? Это мамина квартира, - я развернулась и ошарашенно смотрела на родителя.

- Нет, это моя квартира, я оставил ее вам, - ответил отец. Я вглядывалась в его лицо и не могла поверить, что он сейчас мне это все говорит.

- В счет алиментов, - я помнила, как тетка всю жизнь твердила, что мой папашка откупился от меня квартирой, но никогда не вникала в суть слов. Подумала, что он отписал матери квартиру в счет алиментов или после развода не стал претендовать на раздел имущества. В общем, зря я не вникала в эти вопросы.

- Нет, алименты я исправно платил все эти годы и смогу это доказать в суде, если потребуется, - отверг мое предположение отец.

- Ты сейчас не шутишь? На полном серьезе? - я все не могла принять эту информацию и уложить все у себя в голове.