Страшное было время для всех, но особенно тяжёлым оно стало для меня. Умерли все, кого я любил — мои мать, сёстры и отец. Великий владыка драконов почил, и я должен был занять трон. Но моя жена Кари отдала душу драконьим богам, и по закону я не мог занять престол холостым. Едва став вдовцом, я вынужден был заключить брак. С Лейлой.

Драконья чума закончилась год назад, но мне кажется, что эта дрянь до сих пор бродит призраком по коридорам моего дворца. Боль от воспоминаний не утихает в сердце.

Вот и сейчас я сижу за рабочим столом в своих покоях, а передо мной разложены десятки свитков. Прошения министров, доклады военачальников, мои приказы — всё они так или иначе связаны с драконьей чумой. Бушара излечилась, но шрамы на теле города останутся надолго.

Из кувшина, который стоит у дверей, высовывается мой джинн:

— Владыка, ваш брат просит принять его.

В такой час? Должно быть что-то очень срочное. И, кажется, я знаю что.

— Пусть войдёт.

Джинн щёлкает пальцами, двери открываются, и в комнату заходит мой младший брат Шахаан. Он останавливается в десятке шагов от меня и молчит — смотрит испепеляющим взглядом. Я и за меньшее казнил…

— Не хочешь поприветствовать своего господина? — гну бровь, разворачивая свиток.

— Доброй ночи, — цедит сквозь зубы Шах. — Владыка…

О поклоне он не вспоминает. Я перевожу взгляд на бумагу.

— Говори или уходи, — бросаю холодно.

— С каких пор мне запрещено заходить на женскую половину дворца?

— С сегодняшнего дня, — поднимаю глаза. — Мне надоели твои интрижки со служанками, Шах.

— Верни гарем, и я не буду трогать служанок.

— Женись, и дели постель с законной супругой! — швырнув свиток на стол, я встаю.

Первое, что я сделал, заняв на трон — распустил дворцовый гарем. Сотни девушек отправились жить в город. Каждой было выдано дорогое приданое, но это обошлось дешевле, чем кормить бесполезную армию наложниц всю жизнь.

— Наш отец, Великий владыка, считал главным богатством гарем и детей, которых ему родили жёны, — брат щурится, глядя на меня.

Наш отец не правил Бушарой сразу после смертоносной эпидемии драконьей чумы. У меня на счету каждый хамм. Я не могу себе позволить содержать гарем.

— Ещё одно твоё слово против моих решений, Шах, и я прикажу бросить тебя в темницу, — сажусь. — Мне стоило избавиться от тебя ещё год назад.

— Но ты этого не сделал, — на губах брата появляется кривая ухмылка.

Не сделал. После драконьей чумы от правящей семьи осталось немного — я и Шахаан. Казнить родного брата в такой ситуации — верх безумия. А ведь есть за что.

— Ты пропал на много лет и вернулся, когда наш отец умер. Совпадение? Не думаю, — бросаю обвинение в лицо Шаху.

— Я здесь уже год, и ни разу не заставил тебя усомниться в моей верности. Но ты продолжаешь меня ненавидеть. За что?

— Я не доверяю тебе, Шах. Ты знаешь об этом.

Ещё до чумы Шахаан повёл войска на город, который мы собирались захватить, и пропал. Наша армия была разбита, а о судьбе Шаха ничего не известно. Мы ждали гонца от врагов — думали, что за моего брата потребуют выкуп. Но гонца не было. Пять долгих лет мы считали Шахаана мёртвым. А он вернулся… в день смерти отца, когда трон остался пустым.

Шах объяснил это тем, что варвары опасались соваться в Бушару из-за драконьей чумы. Даже гонца отправить не решались. Ждали, когда всё закончится. Только не дождались — Шаху удалось бежать.

— Если бы я хотел, — брат складывает руки за спину, копируя меня, — я бы мог стать владыкой. Я младше, но ты тогда овдовел — мы были равны как наследники. Я уступил.

— Или что-то пошло не так, — у меня кулаки сжимаются сами собой. — Я ведь тоже был болен чумой. Думаю, ты просто ждал, когда я покину этот мир. А я выжил.