Поэтому обобщила всё ранее сказанное и закончила своё выступление предложением пройти к следующей экспозиции.

– Олеся Игоревна, вы, конечно, вне конкуренции. Вижу, что можно представить только экспонаты Ростовского музея на выставке и вы соберёте полный зал посетителей. Но сегодня здесь представлены святыни из нескольких городов, – Ян Романович говорил сдержанно, но я уловила укор в его словах.

– Простите, но меня спросили, я – ответила…

– Вы отвечали два часа тридцать пять минут, – поджал он и без того узкие губы так, что от них ничего не осталось.

– Меня не предупредили об ограничениях во времени, – не сдавалась я, стараясь оставить последнее слово за собой.

– Я первый раз сталкиваюсь с тем, что речь консультанта нужно ограничивать, – продолжал бухтеть он.

– Люблю быть первой! – одарила я его улыбкой и стремительно развернулась, собираясь в дамскую комнату, но неожиданно налетела на Кира, при этом не забыв наступить ему на туфлю, цена которой навскидку равнялась моей двухмесячной зарплате. Мой взвизг: "о боже!" стал вишенкой в этой сцене.

– Простите, я не ожидал от вас такой прыти! – проговорил Кир, перейдя на "Вы", и теперь наступила моя очередь выгнуть бровь от удивления. – Ян Романович, – переключился он тут же на директора, – поясните мне, пожалуйста, в чём вы сейчас обвиняли Олесю Игоревну?

– Кирилл Олегович, но ведь у нас здесь несколько экспозиций…

Удивительно, но директор стал оправдываться. "Кто же ты, Кир?" – прищурилась я, с любопытством наблюдая за ним и потеряв интерес к разговору.

Сочно-синего цвета дорогой костюм, бледно-фиолетовая рубашка и стильный цветной галстук. Часы Rolex. А самое дорогое в нём, это его манера держаться. Он говорил, не унижая собеседника, с уважением, но будто хозяин.

Я поймала себя на мысли, что во всей этой галерее самый любопытный экспонат – это Кирилл Олегович Черкасов. Человек из моего прошлого, в котором от того Кира, которого, мне казалось, я хорошо знаю, осталось только внешнее сходство.

4. Глава 3. Фуршет

Галерея принимала посетителей до двадцати двух часов, а после, в холле, был организован фуршет. Я хотела покинуть выставку по-английски, но, проходя мимо стоек с аппетитными закусками, рот наполнился слюной, а живот напомнил о себе спазмами. И если разум подсказывал, что ещё есть возможность уйти подальше от новоявленного Кира, то внутренний манипулятор предвкушал перепробовать всё. На отрезвляющий аргумент, что в этих малюсеньких порциях море калорий, мысленно огрызнулась, что за целый день один раз поесть имеют право.

– Что ты застыла? – услышала я голос Кира. Но запах его парфюма на долю секунды опередил его. – Пойдём проверим, так ли хороши блюда, как их цена.

– Думаю, с чего начать.

– Начни с Crianza, Beronia, – улыбнулся он, протягивая мне бокал. Попробуй.

Я поколебалась, но решила, что от нескольких глотков ничего не случится.

В холле собрались почти все участники выставки. Голодные, усталые, но с одухотворёнными лицами, они шумно делились впечатлениями.

За несколько дней я познакомилась со всеми. Но среди них я была самая молодая, поэтому они ко мне относились скорее как к успешной студентке, чем как к коллеге. Не скажу, что меня это не задевало. Ведь опыт и профессиональные навыки не всегда соответствуют возрасту. Поэтому я старалась вести себя подобающе. Вино натощак было плохой идеей, но я уже приняла от Кира бокал.

– Попробуй канапе с сёмгой, мне понравилось, – Кир продолжал подкладывать мне на тарелку закуску.

У меня от нескольких глотков вина слегка вскружило голову. Уходить я уже передумала и с интересом слушала мнение о выставке Надежды Георгиевны из Омска. За все дни от неё я услышала только несколько слов приветственной речи, а сейчас она дирижировала очередным бокалом шампанского, рассказывая о том, как ей повезло, что именно её отправили в Москву. Ян Романович любезничал, говорил что-то тихо ей на ушко, а та, словно прелестница, прыскала от смеха.