…вот засверкала серьга в ушах…

…странная причёска…

…вот глаза… О-о-о, эти глаза, такие знакомые…

…вот он весь прояснился и… Николя! Да, Николя! Который тащил его раненого на спине, даже когда он просил его бросить и спасаться самому.

– Николя, это ад? – даже на больничном одре, несмотря на слабость, он подшучивал.

Да! У него удивительный характер, здоровое чувство юмора. Камал мог бросить вызов даже своей смерти, небрежно швырнув ей перчаткой в лицо.

– На рай это не похоже. Изобилием яств и наличием гурий тут и не пахнет, – слегка улыбаясь, докончил Камал.

– Прости, но ничего лучшего мы не смогли найти, – улыбнулся Николя.

– Я что, цел? Или это сон? – продолжая в том же духе, улыбнулся Камал.

– Да уж, два месяца, если не больше.

– Да ты что? Два месяца я был паинькой и не буянил?

– Да-да. Ты спал сном младенца, и мы не решились тебя будить, – поддерживая шутку, продолжал Николя. – А то мало ли что. Встанешь и потребуешь грудь с молоком у нас.

Они весело улыбались друг другу. Жизнь возвращалась в привычное русло. Силы восстанавливались. Хоть и немного, но он мог двигаться. Он жив!

«Сукин ты сын!!! Выжил всё-таки. Как кошка!» – думал про себя Камал.

– Ну ладно, давай рассказывай. Что, как? Два месяца – это немало, в конце концов, – более серьёзно начал Камал. – И как я выжил-то, интересно?

– Ха! Этот Харек предателем оказался.

– Что? Харька, что ли?

– Именно! Вот почему мы попали в западню. Слава богу, выбились, ничего. А парней-то своих Влад конкретно надрессировал. Если б ты видел, как они их всех: раз, два и кончено, а вот с тобой дело было сложнее. Спиной мозг – это не шутка. Ну что-то рядышком… Короче… выжил. А это главное!

– Где Сони? Я хочу её видеть.

Николя замер, не зная, что сказать. Но быстро нашёл выход.

– Нельзя.

– Это почему же? – удивился Камал.

– Тебя похоронили уже.

– Что?

– Да, ты уже покойник. И тебя уже оплакали.

– Как это?

– Ну я решил так сделать для твоей же безопасности. Харек внешне на тебя похож, если б не его харя. Так мы изуродовали его, переодели в твою одежду, добавили кое-каких примет. А для начала купили экспертизу. Правда, всё это обошлось в кругленькую сумму, зато тебя спасли, а Харька доконали. Обмотали целлофаном и в канаву. Он опух весь, так что нельзя было опознать: ты это или Харек. Но все приметы были твои, мы уж постарались, как могли. Жена твоя даже на похороны не пошла, заперлась в комнате, страдала, видно, больно…

– Откуда ты знаешь?

– Так следят наши люди за ней для безопасности.

– Я должен её увидеть, – лицо Камала казалось озабоченным.

– Ложись, ты ещё слаб. Лучше поспи.

Прошла ещё неделя. Ему стало уже лучше, а Николя всё твердил своё: «Ты ещё слаб. Нельзя!»

Время шло, и силы восстанавливались, но Николя не отступал. Камал вставал в его отсутствие, медленно передвигался по комнате, делая какие-нибудь упражнения, чтобы вернуть силы. Он был уже вполне в относительно приличной форме. Но никто ничего не говорил о его жене. Как только Камал собирался заговорить с кем-нибудь о Сони, в ответ слышал одно и то же: «не знаю».

Это наводило на него какой-то подспудный страх. Николя не приносил никаких вестей о его жене. Лишь только разговор доходил до упоминания его жены, как Николя моментально менял тему, ссылаясь на то, что пока нет информации, либо ещё не время.

Однажды в отсутствии Николя Камал вышел во двор. Его угнетала неизвестность, он страстно хотел увидеть жену. Во дворе стоял старенький москвич. Поблизости никого не было. Он сел в машину и выехал на дорогу.

Камал долго ехал по шоссе и через некоторое время въехал в город. Проехал под мостом, позади осталась Красная площадь, повернув влево. Он держал дорогу в сторону села «Киров».