- Дома живет домработница Марина. Не пугайся, - улыбается Тимур. - Вижу, ты загрустила Аля. Все осознала и передумала?

Отрицательно мотаю головой, стараясь не смотреть в его глаза.

- Я не передумаю, вы правильно сказали: другой дороги у меня просто не было. Но я боюсь Малиновского. Что если он меня убьет?

Из губ Тимура раздается смех, густой грудной хохот. Он смотрит на меня, как на наивную глупышку, и говорит, что Григорию это не выгодно.

- Мне так кажется, Аля, но деталей я не знаю, - мягко говорит Тимур. - Тебе стоит мне довериться и рассказать все, что знаешь о делах отчима. Почему он выбрал меня и мою фирму? Почему прямо не предложил мне, хм… сделку, а прислал тебя?

Я только пожимаю плечами, вожу глазами по его сосредоточенному лицу. Я хочу довериться ему, но толком ничего не знаю.

Говорю, как есть: если я не смогу реализовать волю мамы, то деньги уйдут какому-то благотворительному фонду. Вот и все, что мне было зачитано из завещания.

- Нет, ты должна рассказать, что хочет Малиновский! Почему я? Почему именно, блять, моя фирма ему понадобилась? - давит Тимур.

Он повышает голос, и его лицо в момент меняется. Что-то покалывает в груди, я жмусь в сиденье и отворачиваюсь от него.

- Молчишь? Я тебе сразу скажу, что не верю! Ты должна знать хотя бы что-то. Если молчишь - значит, я тоже буду относиться к тебе по-другому. Наш договор в силе, но я не добрый дядя.

- Я ваша пленница, скажите прямо на что я подписалась? - говорю дрожащими губами.

Машина тормозит у огромного особняка, въезжает в ворота, и колеса с гулом врезаются в гравий.

Тимур выходит первым, помогает мне выйти и ведет к дому, крепко сжимая мою руку в своей руке. Ладошки предательски потеют, выскальзывая из его крепкой хватки.

- Так да и или нет? - спрашиваю у него.

Мне не ясно что он от меня хочет и что я могу ему дать, кроме себя…

Краснею, стою у стенки дома перед ним, а Османов поднимает руку с пультом от гаражных ворот. Черный металлический забор с шумом едет вверх, открывая выход на улицу передо мной.

- Я никого никогда не держу. Запомни. Дверь открыта, Аля.

- Но я не уйду никуда! Они поймут, что мы в сговоре! Поймут, что я вышла замуж, чтобы сбежать из дома!

Он раздувает ноздри, весь его вид говорит, что Османов взбешен моей непокорностью и вопросами. А я ведь ничего не сделала!

- А ты скажи им, что влюбилась. Переспала со мной и теперь не хочешь расставаться. Сыграй мою любовницу так, чтобы они поверили.

Тимур говорит это с улыбкой и вкладывает в мою влажную ладонь пульт от ворот.

- Вы просто чудовище! Эгоист, самовлюбленный идиот! - сиплю в ответ, а на глаза накатывают слезы.

Тимур хватает меня за талию, отбирает пульт и впечатывает в свою грудь намертво.

- Мы на "ты". Нежнее с мужем, Аля. Не выводи меня и топай в дом, пока дверь открыта, - шепчет на ухо.

Его голос парализует мое сознание, заставляя живот наполняться огненными искрами.

Пока он закрывает гаражные ворота, я прохожу в холл высоченного особняка.

Когда-то в детстве, я думала, что все шикарные дома изнутри похожи на дома из сериалов. Большой холл, диван и даже камин. У Малиновского в доме - витая лестница прямо из холла ведет на второй этаж и большое место для приемов гостей, а у Тимура все иначе.

- Что застыла? Пойдем в комнату для гостей, пока я не передумал, - хлопает меня по ягодицам и толкает легко вперед.

Из холла ведет коридор, а уже оттуда выход на лестницу.

Интерьер дома нарочито сдержанный, мужской и безумно холодный.

Все белое, стерильное, словно я очутилась в операционной или в частной клинике. Ни цветочка, ни яркого пятна, ни милого декоративного элемента.