Смотрю щенячьим взглядом на руководство. Обычно на па это действовало, но сэр Бенджамин Фирс закаленный годами выволочек студентов может и не купиться.

– Отличное сочинение, – откидывается на спинку кресла ректор, – а теперь давай еще раз, но только правду.

– Но я сказала правду! – возмущаюсь натурально.

– Эльфы не сообщали об инциденте в хранилище, – вкрадчиво произносит маг.

– Наверное, – выдаю улыбку от уха до уха, – оскорблены. Не могут признать того, что их обвела вокруг пальца студентка.

Рядом слышится одобрительное хмыканье отца.

– Допустим, это правда. В хранилище эльфов вы, Сиана, были, судя по добытому амулету, – разглядывает он озвученный талисман, – но как вы объясните свое отсутствие в течении трех дней?

Если бы не сказала, что попала куда-то не туда, можно было бы сочинить другую версию – о всепоглощающей любви, которая затмила разум и заставила забыть о времени, а так…

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Возможно, то место, куда я переместилась, зачаровано?

– А ты можешь описать то место? – прищуривается ректор.

– Это была пещера, – мешать правду с ложью, так мешать. Я специально упомянула у эльфов еще одного человека в хранилище, чтобы, в случае чего, не на меня пал гнев ушастиков. Это же не я украла их огненное сердце! Про лепреконов я не хочу говорить. Там вообще может быть совершенно другая девица с драконом. Да и лепреконы уж точно ничего никому не скажут о случившемся, потому что им важна репутация их банков и хранилищ. А пещера… пусть будет пещера. Тем более я знать не знаю, где она находится, и никто не станет ее искать. – Большая такая. И там было холодно. Когда я вышла из нее, кругом был снег. И горы вдалеке. Я активировала руну переноса и свалилась в озеро у академии. Дальше вы все знаете.

На кабинет опускается тишина. Господин Фирс постукивает пальцами по столу, размышляя над моим наказанием. Не иначе. Па молчит, ожидая вместе со мной вердикта.

– Учитывая ваши заслуги ранее, Сиана, в этот раз я пойду вам на встречу. Солнечный талисман вы достали. Задача практики выполнена, хоть и с задержкой. Поэтому практику я засчитаю, – мне хочется не хуже дракона завопить – у-и-и-и!!! Но, я знаю, что будет пресловутое но, которое не заставляет себя ждать, – но, во-первых, летние каникулы вы проведете в стенах академии. – Так себе наказание, я скажу. И так каждый год остаюсь возле отца. – Во-вторых, в течении оставшегося времени до нового учебного года, вы будете помогать мадам Брукс в библиотеке, – замечательное наказание. Как раз то, что мне надо! – И, наконец, третье – в первый семестр учебного года ваша стипендия будет урезана вдвое.

А вот это вот плохо! Очень-очень плохо!!!

– Благодарю, сэр, – едва выдавливаю из себя, приуныв. Надо все же смотреть на ситуацию позитивно. Практика засчитана. Меня не отчислили. Сбережения у меня есть, поэтому до зимних каникул я как-нибудь протяну.

Зараза-рубин, будто подбадривая меня, дарит приятное тепло. Чувствует, что он частично виноват в происходящем. Ишь какой совестливый!

***

Наказание для меня, как я и думала, вышло совсем ненаказательным. Лето выдалось на удивление жаркое, и скрываться за стенами академии, было самое оно. Последние два экзамена я сдала на высший балл, и это поставило точку в наших натянутых с практики отношениях с отцом. Он снова гордился своим чадом и даже не вспоминал о случившемся.

Работа с мадам Брукс была ленивой, так как в летний период чаще грызут морковку, чем гранит науки. Поэтому мы с библиотекаршей в седьмом колене между распитиями чая протирали пыль на стеллажах и поливали растения. А если учесть, что за летнюю подработку в библиотеке полагалась скромная зарплата, никакое урезание стипендии мне было нестрашно.