Я могла стерпеть многое, но марать светлые воспоминания чистой любви?

Лягнула его как смогла, но получилось смазано, Адам и не заметил ничего.

– Как же я ненавижу тебя! – застонала, пытаясь выгнуться и сбросить с себя это морок наваждения. Адама пальцы уже крутили мой клитор, размазывая влагу по нему. Я текла под ним, елозила попой по члену.

К лону будто прислонили электрошокер и выпускали небольшие разряды, заставляя дёргаться от слабой боли. Возбуждение было таким желанным и острым, что я не могла бороться с ним.

Гром ловко расстегнул мою кофту и спустил лифчик так, что грудь подпрыгнул над ним, призывно торча.

– Какие сладкие сисечьки. – он сжал их, стиснул двумя руками. – Хочется откусить кусочек…

– Ты… – слова тонут в протяжном стоне, потому что Адам всё-таки наклоняется и кусает за сосок. Он его трепет как дикая собака. Жёстко. Варварски. Как может только он. – Кабинет не закрыт, нас могут увидеть!

Гром рвёт на трусиках кружево, практически отдирает кусок мотни и делая дырку, в которую через несколько секунд просовывает каменный член, движущийся напористо в сторону влажного лона.

– Ты так быстро мокнешь в моих руках. После поцелуя Олега ты была сухая. – подмечает он, наполняя меня медленно до предела. После вчерашнего пися ещё болела, и я невольно поморщилась, когда здоровенный член оказался во мне. – Болит?

– Немного. – признаюсь ему, понимая, что сейчас нахожусь не просто в его руках – я практически нанизана на него и полностью во власти Грома.

– Я буду очень нежен, Ева. – честно говорит он, прикусывая шею и управляя мной через грудь. Чувствительные полушария становятся неким рулём управления моим телом. – Ты же тоже хочешь меня, признайся.

Он делает толчок, и я непроизвольно двигаюсь навстречу.

– Скажи, что хочешь меня. – приказывает, делая второй толчок более нетерпеливым и прокручивая соски. – Будь хотя бы сегодня честна.

Разговор превращается в пытку. Если я буду упрямиться, он долго меня так продержит и тогда нас точно спалят в этом кабинете за сексом.

– Да! Я хочу тебя! – говорю более эмоционально, чем хотела. Трудно сосредоточиться и собраться, когда тебя буравит член, напоминающий больше докторскую колбасу, чем половой орган. До сих пор не могу понять, как он во мне поместился?

Пошлые шлепки заполнили тишину, отягощая момент развратом и въедаясь в меня. Никогда уже я не смою с себя его запах. Перед глазами ещё долго будет стоять картина, как Гром берёт меня сзади, медленно трахая и играя с грудью. Он не торопился, растягивал удовольствие, и когда он уже был близок к разрядке, то останавливался, ласкал спину и шею, прикусывал, оставляя засосы на теле.

Он снова и снова спускался к моему клитору и помогал мне кончить. Гром заставлял меня извиваться под ним и умолять о пощаде. Он снова показывал свою силу и власть надо мной.

Я боялась стонать, кусала губы и кулак до крови, чтобы никто меня не услышал и не узнал эту страшную тайну. Проглотить все стоны не удавалось, некоторые на радость Адаму вырывались наружу.

Он кончил спустя вечность, заливая меня спермой.

У меня не осталось сил. Я ноги не могла свести вместе. Адам просто выкачал из меня всё.

Когда он стал застёгивать ширинку, я натянула трусики и штаны и постаралась выпрямиться. Вязкая сперма потекла по бедрам, напоминая мне, что только что я опять проиграла в битве с Адамом.

Спустя эти пять лет я превратилась в очередную девку, готовую обслужить его.

– На этом всё? Я могу идти работать? – спросила у него безжизненным голосом. В душе было так противно от самой ситуации, что я была готова на всё, лишь бы убраться отсюда поскорее.