- Я не бросал тебя на выпускном и не лгал. – говорит он убеждённо, маня меня пальцем к себе. – Какому такому другу я говорил, что никогда не уеду! Какому уёбку ты поверила?

- Мамаю. – с криком говорю, не замечая, как Мамай выпускает Веру из рук и бледнеет. Теперь у него глаза лезут на лоб. Гром оттягивает ворот рубашки, и я понимаю, что он в шаге от того, чтобы придушить лучшего друга. – Вера рассказала мне обо всём в день выпускного перед тем, как я узнала, что Вас с Мамаем посадили в очередной раз перед вашим шахер-махером. Я так была зла на тебя, что решила уехать, передать тебе письмо с Верой и проверить, готов ли ты сделать для меня что-то по-настоящему стоящее. Например, отпустить меня поступать, а потом приехать ко мне в Москву!

- Очень хотелось бы прочитать это письмо. – говорит тихо Адам, потирая переносицу и рассматривая друзей. Я продолжаю ходить, потому что мне кажется, что сердце сейчас остановится вместе со мной. – Мамай, я не буду кричать, только хочу объяснений. От твоей жены, разумеется.

Антон усаживает Веру на диван и отходит от неё. Она жалко тянется к нему и потом опускает руки. Плачет Вера натурально, извергая литрами соль из глаз.

- У меня не было другого выбора. – говорит она хрипло с надломом. Слова практически не слышно из-за судорожных всхлипов. – На меня все давили и требовали! Требовали! Я была напугана! – Вера разревелась. - В актовом зале в школе в день выпускного ко мне подошёл Генерал и сказал, что Вас посадили за перестрелку и ограбление. С его слов, Адам был ранен и ему нужна была медицинская помощь, без которой он умрёт, но ему не могут помочь пока он под следствием. Он описал, что Вы влипли так сильно, что уже точно светит срок. – Говорила Вера сбивчиво, теребя край юбки. – Короче, он поставил меня перед выбором. Если я хочу, чтобы Вас вытащили из тюрьмы, мне нужно убедить Еву уехать поступать в Москву. Если я откажусь это делать, то он пришьёт дело и моему брату, скажет, что он торгует наркотой. Я испугалась. Тупо повелась на его запугивания и испугалась. Тогда мне показалось, что отъезд Евы не худшее, что может случиться со всеми. Тем более, она потом может вернуться или ты поедешь к ней. – трудно было поверить, что папа лично сам всё организовал. Мой родной папа. – Генерал накидал мне фактов, в которые Ева должна была поверить: условка, отметка и дядя. Прости, Ева, но я сказала все эти ужасные вещи тебе по приказу твоего отца. Потом, я говорила тебе, что Адам любит тебя, и чтобы ты не принимала мои слова близко к сердцу. Я честно запуталась и не понимала, как будет лучше. А сказать тебе правду я боялась. – Вера не смотрела в глаза.

- Окей, почему ты потом не рассказала правду? – Гром говорил с Верой мягко, боялся, что она расклеится и не скажет уже правду. – Когда поняла, что нам не светит срок, и что Генерал обманул тебя?

- После выпускного мне на телефон дозвонился Антон и сказал, что вы в больнице. Я приехала туда и узнала правду, что на тебя покушались, и что ты племянник Дзагоева. Я звонила Еве, правда, чтобы рассказать правду, но она уже была в воздухе и не могла ответить. Пока я ждала Антона в больнице, случайно в коридоре услышала разговор твоего дяди с охранником, он сказал, что не простит Генералу покушение и убьёт его и его паскудную дочь. Мне хотелось просто выйти из этой чудовищной игры и не касаться всей этой грязи. В мои задачи входило просто отдать тебе письмо Евы и уехать подальше от всех. – Вера делает паузу, чтобы восстановить дыхание. – У самой палаты меня поймал твой дядя и отобрал письмо, сказал, что для тебя будет так только лучше, если: «Ромео никогда вернётся к своей Джульетте». Дзагоев предупредил, что, если расскажу тебе о письме, он отрежет язык моему брату. Женщин он якобы не трогает, но вот брату – наркоману с радостью преподаст урок. Я не рассказывала ему о шантаже Генерала, посчитав, что он тогда точно грохнет меня как свидетеля. – Вера вытерла слёзы с подбородка. – Я каждый день просыпалась в страхе, что за мной придёт либо Генерал, либо Дзагоев и прикончит. Ева звонила постоянно и спрашивала о тебе. Я так боялась сказать что-то, за что меня могут убить, поэтому говорила лишь часть правды, мне было трудно лгать, но и правду сказать я не могла! Потом всё как-то само собой утихло, я забеременела и боялась, что, если скажу всё, Антон меня бросит.