Рабочий день проходит в бесконечный хлопотах. Я пытаюсь успеть закрывать все дела, но у меня просто не хватает рук. Не остаётся времени на обед и на туалет. Я бегаю между палатами и пытаюсь помочь всем: поставить уколы, взять анализы, раздать лекарство. Выслушиваю жалобы всех врачей и пациентов, мило улыбаюсь всем и тщательно стараюсь не показывать, как устала.

Единственный плюс, работа заглушает мысли о Громе, который так и не позвонил мне за целый день, не написал ни одного сообщения. Ему было безразлично, что со мной происходит.

- Ева, а ты чего сидишь? – Илона Владимировна обошла диван в сестринской и встала напротив меня, скрестив руки. – Работы не початый край!

- Я присела в первый раз за весь день. – Усталость берёт вверх. – Дайте мне передохнуть.

- У тебя пять минут. – Илона разворачивается на пятках и налетает на Грома, открывшего дверь в сестринскую. Выражение лица у нашего нового акционера было недоброе, он определённо был чем-то недоволен.

- Пять минут до конца смены, я надеюсь? – уточняет он властно, проходя в тесную комнату. Запах его дорого одеколона заполняет пространство и заставляет меня вытянуться по струнке в его присутствии. Стало вдруг тесно и неуютно.

- Адам Русланович, Ева очень сильно опоздала сегодня, и её смена сместилась. – Илона не готова была уступить начальнику. У этой женщины были железные принципы. Только так ей удавалось сохранить порядок в отделении.

Гром садится на диван рядом со мной и закидывает руку на спинку дивана, глядя на Илону с нескрываемым раздражением, от которого она всё же тушуется, начинает мяться на месте.

- Илона Владимировна, у нас, согласно штатному расписанию, восемь вакансий медсестёр в отделении сердечно – сосудистой кардиохирургии. Две медсестры на больничном, где ещё шесть?

У меня челюсть отвисла, а глаза забегали из стороны в сторону. Я знала лишь четверых медсестёр. Илона всегда жаловалась, что денег нет на расширение штатного расписания, поэтому нам приходится так плотно работать.

- К чему Вы клоните, Адам Русланович? – отдать должное Илона держало лицо. – Говорите прямо, тут все взрослые люди.

- Разве я не задал вопрос прямо, Илона Владимировна? – оскалится Гром. Илона впервые выглядела потерянной и не знала как выйти из ситуации. – Вы устроили сюда своих племянниц, которых никто в больнице никогда не видел и радуетесь жизни. Я закрою на это глаза, если завтра они выйдут на работу или уволятся, и Вы наймёте кого-то компетентного на их места. А пока нехватка персонала из-за Вас, дыры в расписании будете закрывать самостоятельно. Приступайте к ночной смене, Илона Владимировна.

Последнее было сказано с особой издёвкой.

Я открыла рот, чтобы сказать, что останусь, но Гром больно надавил мне на плечо, предупреждая, что ничем хорошим это не закончится.

- Я Вас услышала, Адам Русланович. – голос начальницы звенел от злости. Илона стучала по полу носком красной туфли. Думаю, что больше её задело то, что Адам поставил её на место при мне. – Вы тут Босс.

- Ну и замечательно. Ева, собирайся, нам нужно ехать. – Адам не собирался скрывать наши отношения в больнице. – Ещё к Генералу нужно успеть.

Я вжалась в диван, боясь пошевелиться. Было стыдно и перед Илоной и не по себе перед Громом. Он пришёл защитить меня?

- Можете идти, Илона Владимировна. Других заданий у меня для Вас нет. – напоминает ей Гром. Когда старшая медсестра уходит, мы остаёмся сидеть в тишине, глядя в разные стороны. – Ты будешь собираться?

- Можешь выйти? – прошу его, пытаясь справиться с чувством неловкости. – Мне нужно переодеться.