Потом я встретила будущего мужа. Опять поменялся круг общения: гонки, итальянцы, миллионеры, а я тогда еще не знала, как разделывать устриц и креветок в ресторане. Ну, можно сказать, что на фоне этих людей я чувствовала себя дикаркой. До сих пор помню, как один суперизвестный итальянский мачо, разговаривая со мной и с гримасой на лице, подстегнул меня, что моя сумка весенняя, а тогда была зима. На тот момент это была моя единственная сумка, и я понятия не имела, что они по сезонам меняются (а че сделать, я ж из деревни). Сейчас мне смешно, и сегодня я бы даже глазом не моргнула и рассмеялась, но тогда я чувствовала себя ничтожной (я-сама-чувствовала, то есть никто меня не заставлял, я сама себя накручивала и стыдила).

Потом была фэшн миланская среда, где все было совсем по-другому: конкуренция и нужда постоянно соответствовать каким-то идеалам, чужим стандартам (тут ты слишком толстая, тут у тебя слишком короткие волосы, а тут ты маловата ростом). Какая деревенская девушка, да, впрочем, и городская, не хочет стать моделью? А мне тогда еще и повезло. Я тогда искала работу в Милане и однажды пошла со знакомой на кастинг. Знакомую не взяли, а вот меня заметили и предложили контракт. Хоть я и не рассчитывала, что мне, деревенщине, предложат подобное, но, конечно же, это была мечта. И она сбылась, причем так спонтанно! Мечта мечтой, но в тот момент я была к этому не готова.

И это может служить хорошим примером: иногда мы загадываем желания, они сбываются, но мы к этому еще не готовы, и нас это просто насилует. Точнее, это мы сами себя насилуем. Если бы я тогда просто расслабилась и отбросила все свои деревенские иммигрантские комплексы – все сложилось бы иначе. Но я рада, что у меня был этот опыт, опять же считаю его бесценным для моей личности.

Далее был университет, один из лучших итальянских, юрфак. Я не знаю, что меня дернуло туда поступать, но там я встретилась со многими дочками/сыночками элитных итальянских адвокатов. Собственно, опять деревенской рыбке было не по себе. При всем этом я была единственной иностранкой на факультете, а к иностранцам (тем более русским) относились как к необразованным дикарям. В принципе, именно так я себя и ощущала. Меня часто избегали, я была аутсайдером. Мне каждый день приходилось доказывать, что я знаю, что я достойна получить приглашение в группу и практиковаться… Но кому я это доказывала? Им или самой себе? Это была нескончаемая гонка, которая практически вводила меня в депрессию (особенно в период после родов, когда меня заваливали на экзаменах публично перед сотней людей). И она бы продолжалась, если бы я не поняла, что единственный человек, чье мнение важно – это я сама.

Потом опять случился переезд, на этот раз в Швейцарию.

И здесь все пошло по-другому. Помимо того, что вовсю работали соцсети и можно было пообщаться со своими старыми знакомыми, так еще и мое отношение к ситуациям стало совершенно другим.

Что изменилось?

Я просто перестала искать одобрения других людей. Я стала искать одобрение у самой себя и сама себя одобрила. Я осознала, что нуждалась в чужом одобрении, когда была маленькой девочкой, а сейчас я взрослый человек. Толчок к осознанию своей взрослости я получила после родов. Именно в первые годы материнства началась моя масштабная работа над собой.

Тяжелые роды и материнство с постоянными осложнениями довели меня буквально до дна, где было возможно только два варианта – либо я остаюсь там, на дне, либо начинаю бить лапками. Отношения с мужем были на грани, я опять чувствовала себя отвергнутой обществом, не выходила из дома и вообще ни с кем не хотела разговаривать. Я никому не доверяла. Даже самой себе. Сын продолжал постоянно просыпаться по ночам, каждые 15—20 минут. В свободное время нужно было готовиться к экзаменам, на которых меня беспощадно заваливали и публично стыдили в присутствии более чем 100 человек, я не спала и постоянно болела… Мне казалось, что у меня было столько возможностей, а я их взяла и профукала. Что я полная неудачница, неуч и ничтожество. Что лучше бы на моем месте был кто-то другой, более достойный. Что я ничего не добилась в этой жизни и даже как мать я слаба и беспомощна. У меня не было опоры, я даже была не в силах защитить себя. Бедная Лиза.