– И что тебе от моей дочери нужно? – спросила она меня, встретив в первый раз.

– Простите, – остановилась я, взирая на нее с высоты своего роста. – Вы это мне?

– Конечно. А кому еще-то?

– А что вы имеете в виду? – не могла я сообразить, что хочет от меня эта незнакомая женщина.

– Мамуль, это не она. Это другая Таня. Я же тебе рассказывала, – вступилась за меня Ирина, неожиданно, возникшая возле нас, как черт из табакерки.

– Та самая, которая преступника поймала? – несколько снизив напор, демонстративно обвела взглядом контуры моей фигуры Софочка.

– Я его не ловила, – уточнила я, потому что перед моими глазами проплыла картина, как я забрасываю петлю от лассо на шею преступнику. – А всего лишь догадалась, кто он.

Софочка интенсивно встряхнула головой. Да, так, что ее белокурые кудри, свисавшие с затылка, вдруг, нырнули вперед, преобразовавшись на мгновение в челку. Лицо исчезло за таким волосопадом, а степень лохматости повысилась до максимального балла. После того, как голова вернулась в прежнее положение (вместе с кудрями), она, выпятив вперед грудь, покинула наше с Ириной общество, напоследок еще раз осмотрев меня с ног до головы.

– Ирина, – повернулась я к подруге. – А о ком говорила твоя мама?

– Не обращай внимания, – смутилась Ирина, предприняв попытку побега. – Она просто перепутала. Она приняла тебя за одну мою знакомую. Я тебе потом как-нибудь расскажу. Просто мама ее недолюбливает.

– За что? Она тебя обидела? – вцепилась я в ее рукав от кофточки, с целью не опускать, пока не узнаю всей правды.

– Нет. Она, неожиданно, разбогатела.

– А ты и твоя мама тут, с какого бока?

– Мама считает, что богатство такое ей привалило незаслуженно.

– Но и ты, вроде, как, сейчас, далеко не бедна. В свете последних событий.

– Ну, д-а-а. Просто до этого моего богатства, эта знакомая меня избегала, а теперь снова возникла в моей жизни.

– Ясно, – успокоилась я, добившись правды. – Тогда мама твоя права. Я человек, который пережил подобную ситуацию. Такие люди, как твоя знакомая, всегда будут предавать. Они, словно злато чувствующие мотыльки, летят только на запах монет. А стоит твоим запасам закончиться, они тут же закидывают тебя грязью, и улетают. Я все чаще прихожу к выводу, что у таких людей нет души.

– Я знаю, – вздохнула Ирина. – И мама знает. Она странная, но правильная.

– Обостренное чувство справедливости? – сформулировала я диагноз. – О, как мне это знакомо. Сама страдаю от этого.

Вот и сейчас, глядя, какие манипуляции выделывает руками Софочка, пытаясь что-то донести до тети Гали, я осознала, что отпуск наш будет не таким, каким мы мечтали его видеть. И это хорошо, если тетя Галя возьмет на себя значительную долю неугомонности Софочки, но она же может и не сдюжить. И тогда никому мало не покажется, темперамент у мамы Ирины, по всем признакам, был еще тот.

Иван со Славой интенсивно обсуждали рыбалку, бахвалясь друг перед другом багажом знаний и умений. Света уткнулась в изучение карты. Наталья и Алексей дремали. Марина смотрела в окно, разглядывая облака.

– Тебе не кажется, что Софочка нас замучает? – прошипела мне в затылок Люда, прильнув к спинке моего кресла вплотную.

– Только что об этом подумала, – хмыкнула я. – Ты, прямо, мысли мои читаешь.

– Я уже пожалела, что маму взяла, – вздохнула сноха. – Она ее до приступа доведет. И это еще в лучшем случае.

– Потерпи немного. Прибудем на место, поделим внимание Софочки меж собой, – успокоила я ее, мысленно сомневаясь в желании друзей добровольно принести себя в жертву гарпии.

– Может, стоит поговорить с Ириной? – предложила Люда. – Пусть поделится секретом или посоветует, как ее мама отключается.