Все просто и понятно. Почему я сам до такого не мог додуматься? Тупой что ли? Спасибо тебе добрый человек.

Засиделись за полночь.

Хорошо посидели. Никто не напился. Вот как надо события отмечать. Учтем на будущее – обязательно.

Стали прощаться. У меня комок к горлу подкатился.

Петр Николаевич выезжает в пол пятого утра. Разошлись. Мы с Игорем решили ночевать сегодня в роте.

В конце июня Новикова назначили заместителем командира нашего батальона, с одновременным присвоением ему воинского звания «майор».

Курдюмова назначили командиром нашей роты.

Новиков сдал роту Курдюмову и уехал в отпуск.

На взвод Курдюмова никого не назначили, должность была вакантной, поэтому командовали этим взводом все, у кого есть возможность. То сам Курдюмов, то Игнатович, то я (чаще всех, даже в основном), то Игорь иногда.

Между тем в первом взводе назревала не хорошая ситуация. Дисциплина в этом взводе была на очень плохом уровне.

Первый звонок прозвучал, когда из взвода сбежал солдат киргиз. Игорь его нашел, его задержали внутренние войска на блок-посту при попытке выехать из Степанакерта.

Курдюмов старался, но оказавшись не под жестким контролем Новикова, стал пить каждый вечер и сильно. Чувствовалось что ему стоит не малых усилий с утра прийти на службу.

Рота при Новикове только начала подниматься, а при Курдюмове начала понемногу заваливаться.

Стало очевидным что лучше всего идут дела в моем взводе.

Я прилагал титанические усилия на занятиях, отдельно занимался с сержантами. Дело продвигалось быстро.

У Пахомова нарастал авторитет, как у самого теоретически умного сержанта.

Делимханов имел необыкновенную страсть к оружию и старался не просто освоить все лучше всех, но и показать всем что он это освоил вооружение лучше всех. За ним тянулись все солдаты взвода, но особенно сержанты. Но как они не старались все равно у Делимханова практическое обращение с техникой и вооружением получалось лучше, быстро обучался и Рахимов, при том что руками он умел все делать лучше и сильно быстрее Пахомова.

Бесспорным отстающим был Эргашев, чего не скажешь о его отделении. В какой-то момент я начал замечать, что Эрагшев превратился в объект шуток, а иногда издевок со стороны Делимханова и Рахимова. Пришлось немедленно вмешаться и объяснить, что мне не нужен сержант изгой. Меня поняли сразу.

Вот так мы и продвигались, поступательно, но уверенно.

Действительно, на фоне других подразделений мой взвод выглядел островком дисциплины, порядка и межнационального мира. Временами я этим сильно гордился.

Как только солдаты получили получку я распорядился чтобы Эргашев принес мне пятьдесят рублей. Меня удивило что он даже не поинтересовался для чего я решил собрать деньги. Когда Эргашев мне их принес, то передал, с таким выражением лица, такими движениями рук, что я почувствовал себя баем, которого хочет задобрить бесправный дехканин. Видимо он посчитал это взяткой. Пришлось все ставить на свои места. Я построил взвод, вывел весь тогдашний состав караула и напомнил, как все было, потом объявил, что возвращаю себе свои пять рублей, а остальные деньги будут фондом взвода и храниться будут у меня.

Я часто заступал с большей частью своего взвода в караул и частенько Курдюмов получал хвалебные отзывы от начальника штаба полка.

Единственной связью с цивилизацией в то время были иностранные радиостанции («вражеские голоса») и советское телевидение.

В нашей местности прием «вражеских голосов» на моем японском радиоприемнике Sony был очень хорошего качества. Я слушал приемник везде, особенно в карауле, а вот телевизор мог посмотреть только на квартире, где я проводил очень мало времени. Печатных, периодических изданий, тех, которые были в России здесь не было, только «Правда», «Красная звезда» и то с большими перебоями и опозданием, но читать эту мерзость мне даже в голову не приходило. Поэтому основным средством массовой информации для меня было радио.