Его глаза горели, волосы растрепались, грубые ладони упирались в край стола.

Анжела окинула его презрительным взглядом и пошла к выходу.

– Подожди! – он догнал ее уже возле двери и положил горячую ладонь ей на предплечье. – Я тебя чем-то обидел?

– Нет, конечно, – усмехнулась она.

«Да, – подумала она про себя. – Обидел, если честно. Жгучими цыганскими глазами и ямочкой на подбородке. А еще грубыми горячими ручищами».

– Но я же вижу, ты сердишься, – Иван обеспокоенно посмотрел ей в лицо.

– Нет, не сержусь, – она выдавила из себя улыбку.

– Анжел, я чертовски вымотался за день. Поехали после работы в кафе, а? Я приглашаю. Посидим, пообщаемся.

Щеки директора начали пламенеть. Он не сводил с Анжелы вопрошающего взгляда. Его ладонь сквозь ткань блузки жгла ей кожу.

Дверь в кабинет вдруг распахнулась и просунулась голова Светланы.

– Вань, я ухожу. Мне в садик, – прокричала она и осеклась. – Ой… – она полоснула по Анжеле злым взглядом и с силой захлопнула дверь.

– Нет. Извини. – Анжела отрицательно мотнула головой.

Взгляд Ивана потух, он медленно снял свою руку с ее предплечья.

– До завтра, – сухо кивнула она ему и вышла из кабинета.

Анжела спешила к дому. Хотелось есть и спать одновременно. Не зря говорят, понедельник – день тяжелый, но, слава богу, он почти закончился. Она старалась не думать о прошедшем дне. Слишком много он принес впечатлений. О том, что объем работы в бухгалтерии и без того немаленький весомо увеличился, это понятно. Ничего, выкрутятся! Она что-нибудь обязательно придумает. Да и к Ивану за помощью обратиться никогда не поздно.

На душе вдруг заскребли кошки. Не очень сегодня директор был с ней ласков, и в проблемы бухгалтерии вникнуть не поспешил. Настроение ей испортил, да еще после этого хватило наглости в кафе позвать. Видите ли, одному скучно. Нахал!

И все же Анжела чувствовала себя не в своей тарелке. Словно она что-то недопоняла или не то сделала. Она вдруг рассердилась на себя. Вот что она старается директора оправдать?! Отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи. Ей без него, есть о чем беспокоиться.

Анжела сразу после работы забежала в детский мир, в отдел художественного творчества.Еще на посиделках в честь первого сентября решила, что подарит Юлиной дочке набор для рисования. Вот и накупила всего. Анжела сама очень любила рисовать, способности у нее имелись. Училась по интернету, читала в библиотеке специальную литературу. И рисовала. Карандашом портреты. Тайно, чтобы никто не видел! Даже мама ни разу не застукала ее за этим увлечением. Очень удобно – никаких красок, тряпок, кистей – только лист бумаги и простые карандаши. Можно, конечно, потом и цвета добавить, но Анжела предпочитала именно простой карандаш. Так лучше у нее получалось передавать душу портрета.

Перед отъездом из дома она собрала все свои рисунки. Основную часть сожгла, а несколько, самых для нее ценных, прихватила с собой. Правда, не до рисунков ей сейчас. Выспаться бы.

Она уже подходила к подъезду. На улице дул резкий, порывистый ветер, в воздухе висела промозглость, правда, дождя не было. Темнело, во дворе уже загорелся фонарь. Анжела кинула внимательный взгляд в сторону мусорных баков.

С пятницы Анжела не видела Графа. Все глаза в окно проглядела! Как провалился. Она перевела взгляд на лавочки возле подъезда, куда доставал свет от фонаря. Нет, лавочки тоже оказались пусты. Вот еще печаль! Куда девался, переживай теперь.

Она не успела прижать ключ домофона к двери, как ей под ноги с радостным урчанием из-под лавочки кинулся Граф.

– Граф, миленький, – она быстро скинула пакеты на лавку и радостно подхватила его на руки. – Нашелся, слава богу!