Я резко повернул Майю и продемонстрировал стоячий член.

– Разве похоже, что я трахался? – приподнял бровь. – Потрогай яички, проверь, – начал злиться, да. Бабы сегодня одновременно решили устроить мне секс в мозг.

– Это не только про секс. Ты сорвался к ней и…

– Я думал, ты все-таки выросла, солнце. Мы с ней вместе работаем, – это наш первый разговор глаза в глаза о Каролине: с фактами и честно. – Поэтому твоя просьба изначально невозможна. Понимаешь, да?

Я с Каролиной слишком тесно общался практически каждый день – поцелуи, объятия, прикосновения – и перед тем, как прийти к жене, не молил Аллаха о прощении.

– Тогда, уверена, ты не будешь ходить неудовлетворенным, – здраво кивнула жена. – Учить меня больше нечему, я усвоила твои уроки, поэтому… – Майя шагнула ко мне и поцеловала в щеку. – Нет надобности изменять, – и шепотом на ушко: – Ей.

Я не успел опомниться, как остался один, глубоко, очень глубоко неудовлетворенным.

– На столе подарок для тебя. С днем рождения, жена, – крикнул ровно. Не так собирался преподнести его, но Майя сама виновата. Жена меня от тела отлучила, смешно! Она мне принадлежит. Мне. Я имею право на супружеский долг, но… Не в моих правилах принуждать к сексу.

Я обмотал бедра полотенцем и взял бритву, ровняя отросшую щетину до брутальной небритости.

Жена вернулась ко мне минут через пять. На руках браслеты и кольца. Мне нравилось, когда она сразу надевала подарки: это уважение, благодарность и почтение. Я взял один комплект из белого золота, второй из розового. У Майи была странная, но симпатичная привычка на правой руке носить золото одного цвета, а на левой другого – никогда раньше такого не видел.

– Спасибо, Адель. Мне очень нравится, – застыла за моей спиной: сорочка, надетая на влажное тело, сексуально облепила высокую грудь. Я смотрел на острые пики сосков, натянувшие ткань.

– Разве так благодарят мужа? – вкрадчиво поинтересовался, поворачиваясь к жене.

Майя шагнула ко мне и, встав на носочки, потянулась к щеке. Да еб! Ну уж нет!

Я легко подхватил ее под ягодицы и забросил ноги себе на поясницу. Рот закрыл агрессивным поцелуем, полотенце само слетело с бедер.

– Адель… – дал вздохнуть, когда завалились на кровать. – Не над…

– Так благодарят мужа, – прервал, потершись головкой о промежность. Майя ахнула, когда вздернул тонкие запястья высоко над головой, затем снова целовать начал. Она… Она не отвечала. – Ну что еще?! – возбужденно и нетерпеливо.

– Я не хочу. Больше не хочу, Адель.

– Что значит не хочу? – поднялся на руках. Она только смотрела огромными светлыми глазищами. Я просунул руку между нашими телами и коснулся ее внизу. Не сухая, но и не течет. Я скатился с жены, судорожно восстанавливая дыхание. Я весь вечер ее хотел – и что?!

Майя поднялась, села в постели, поправляя сорочку, пряча крепкую грудь.

– Куда? – схватил за руку, когда попыталась встать. – Мне сейчас что, дрочить? – кивнул на член, который и не думал падать. – При живой жене?

– У тебя и любовница не мертвая, – попыталась высвободиться. – Поздно, я спать хочу.

– Понял, сегодня дрочить, – сузил глаза и дернул тонкую бретельку, обнажая одну грудь. Я смотрел на нее и удовлетворял себя. Майя попыталась отвернуться. – Смотри, – хрипло приказал. – Это… последний… раз… когда… я… позволяю… сказать… тебе… нет, – и я кончил. Чистая физиология, не удовольствие, а сублимация.

Я поднялся. Мне снова в душ нужно.

– Ложись спать, – велел я. Майя поднялась. – Здесь ложись. Я не хочу спать один.

Я был очень добр к своей молодой жене, очень терпелив и заботлив, но ни одна женщина не будет мной манипулировать и нагибать. Будет исключительно так, как я сказал, и Майя давно должна была с этим смириться. Если нет, придется воспитывать…