- Сём? Ты сам понял, что сказал? Ты не веришь в измену, но следом сам об этом говоришь!

- Как он может быть не его сыном? – одновременно с сестрой.

- Так девочки, тихо, - поднял обе руки вверх, - Юля, я не имел в виду измену! А как Глеб может быть не сыном Григория, нужно выяснить в клинике, где вы делали ЭКО, что, если там произошла ошибка, и вместо материала твоего мужа, использовали чей-то чужой? Об этом вы явно не подумали.

Вокруг воцарилась тишина, я и Юля во все глаза смотрим на Семёна. А что если его предположение окажется верным?

Голова гудит от роящихся в ней мыслей, если даже Семён со своим предположением окажется прав, или же всё-таки это подлость свекрови, то сути моего семейного положения это не изменит. Наша семья с Гришей распалась! Слишком гадко он себя повёл, такому уж точно нет прощения!

Перевернувшись на спину, приоткрыла глаза. Блики уличного фонаря играли тенями ветвей дерева на белом потолке. В квартире сестры тишина, все уже спят. День был очень трудный и эмоциональный. Мы с Юлей провели всё время в разговоре, сестра как могла поддерживала, всё время ругала Григория, порывалась ему позвонить и сказать, какое он ничтожество, но ни я, ни Семён не дали Юли выплеснуть пар на Григория. Ужин готовил Семён, а также присматривал за детьми.

В клинику Ситникова решила отправится с самого утра, помимо предположения Семёна, мне нужно предупредить Льва Борисовича о скором суде. Уверена, клинику коснётся наш с Гришей развод, ложь свекрови выйдет за пределы нашей семьи, на суде молчать я не собираюсь! С меня хотят содрать немалые деньги, за то, чего я не совершала! Да и Ситникова могут обвинить в мошенничестве!

Мысли всё кружили и кружили в моей голове. Казалось, я должна была вырубиться после такого дня, но сон не шёл, Глеб просыпался дважды, выпивал бутылочку смеси и вновь засыпал, даже на руках не приходилось качать. То-ли чужое место на него так подействовало, то-ли Семён его так утомил, весь вечер играл с моим сыном. А сердце разрывалось в клочья, перед глазами весь вечер стояла картина, как Глебка тянется к отцу, а эта сволочь безжалостно отстраняет его от себя с каменным выражением лица.

Когда в окна забрезжил рассвет, мой организм счёл, что с него хватит, и меня наконец-то накрыло покрывалом сна. Но поспать долго не удалось, вскоре меня разбудил проснувшийся Глеб. С постели поднялась с огромным трудом, глаза слипались, в висках пульсирует тупая боль. Занявшись Глебом, смогла раскачать себя, но спать всё равно хотелось, да головная боль не желала отступать.

- Держи, - протянут мне таблетку обезболивающего Семён, появившись на кухни.

Муж сестры был уже одет, и готов отправится на работу.

- Может вас подкинуть? За руль в таком состоянии лучше не садится, - продолжает Семён.

Он прав, за руль нельзя, к тому же я не одна поеду, Глеб едет со мной, Юля с двумя маленькими детьми не справится. Крошечная Вика появилась на свет с помощью кесарево сечения, и Юли ещё нельзя поднимать тяжести, а Глебка уже совсем не маленький.

- Если ты не опаздываешь и подождёшь нас минут десять-пятнадцать, то мы с радостью, обратно приедем на такси, - забрасываю в рот таблетку, запиваю водой.

- Буду ждать внизу, - отвечает Семён.

Муж сестры покидает квартиру, а мы с Глебом спешим в комнату. Вниз спускаемся ровно через пятнадцать минут, машина Семёна стоит прямо около подъезда. Открыв заднюю дверь, обнаруживаю детское кресло, усаживаю Глеба, занимаю место рядом.

Первые десять минут мы едем молча, мужчина сосредоточен на дороге, а я же обдумываю, как начать разговор с Ситниковым. У меня нет даже тех тестов, что сделала свекровь и мы, они все остались в квартире Гриши, только слова. Что если Ситников пошлёт меня далеко и надолго?