Наверное, это один самых лучших ужинов за последнее время. Алиса, правда, пресытившись событиями сегодняшнего дня, прямо за столом начинает клевать носом и зевать. И глазки уже такие соловьиные-соловьиные.

— Иди-ка сюда, моя крошка, — опережает меня отец и берет ее на руки.

— Мне тоже пора ехать, — следом за ним поднимается Артем. — Спасибо, давно я так приятно не проводил время.

Они с отцом недолго препираются на тему того, что можно было бы ещё ненадолго остаться.

— Проводи, Злата, гостя, — наконец сдается папа и, попрощавшись, идёт к лестнице, а мы с Артёмом на улицу.

На крыльце я вдыхаю запах летнего вечера с примесью уже знакомой мне туалетной воды и беспричинно улыбаюсь. Хорошо. Так легко сегодня.

— Вот от такой тебя даже взгляд отводить не хочется, — говорит Артем и действительно смотрит на меня как-то… Не знаю как.

— От какой? — не понимаю и в который раз за день смеюсь, кажется, я столько не смеялась за последний год, как сегодня. — В домашней одежде, с пучком на голове?

— Счастливой, — поясняет Артем, но его следующий вопрос звучит как удар под дых: — Ты так до сих пор любишь мужа или это женская обида?

О чем он? Улыбка слетает с моего лица, и я опять ни черта не понимаю.

— Что ты имеешь в виду? — получается резко, потому что волна протеста поднимается изнутри и готова выплеснуться наружу.

— Это же была его любовница, — уверенно произносит Артем, и я киваю. — И ты разговаривала с ней так, будто ревнуешь.

— Вот ты о чем! — в порыве беру этого знатока женской ревности, и мы начинаем спуск с крыльца. — Да плевать мне на них. А нечего, — решаю пошутить. — Мужа увела, ещё и на любовника позарилась.

Артем усмехается. Оценил. Когда мы доходим до его машины и я отпускаю его руку, он чуть наклоняется ко мне.

— Все тебя так благодарили за ужин, — тихо говорит он, — я тогда ещё не успел оценить. Теперь большое спасибо.

Он собрался… Собрался меня поцеловать, что ли?

22. Глава 22

Закрываю глаза, с места не двигаюсь и… даже не дышу.

Лёгкое прикосновение к моей щеке, на секунду меня уносит на морских волнах в цитрусовый рай — и… все. Тактильного контакта больше нет, свеже-солоноватый запах отдаляется.

Да что это такое? Точно магия. Не могло же меня на ровном месте так парализовать.

И ведь я серьезно думала, что это будет не невинный поцелуй в щеку. От собственных мыслей становится неловко. Смотрю на Артема, и он как будто читает все мои мысли. Волшебник, психолог и менталист в одном флаконе — очень опасная смесь, как мне кажется.

— До встречи, — говорит он, а меня хватает только на то, чтобы кивнуть.

Стою недолго на улице, глядя вслед удаляющейся машине. И будто весь морок спадает — начинаю яснее мыслить.

Очнись, Злата!

Так и хочется надавать себе пощёчин. Но что-то происходит со мной странное, это отрицать бессмысленно.

— Ты что застыла? — подходит ко мне отец и приобнимает за плечи. — Злата, влюбилась, что ли?

— Скажешь тоже! — возмущаюсь я. — Я с любовью завязала, наелась досыта, — провожу ладонью по горлу. — Сразу человек кажется хорошим, дарит тебе незабываемые эмоции, и ты влюбляешься в это состояние. А потом даже не замечаешь, как он меняется. И думаешь: он всегда таким был или изменился?

— Ты мои книги читала, что ли? — смеётся отец. — А есть ещё один феномен, который называется синдром спасения. Когда человек оказывается с тобой в трудной ситуации и помогает ее разрешить, организм запускает процессы на гормональном уровне. Да, ты благодарен, если ты не социопат. Но при этом рядом с человеком, который помог, непроизвольно запускается тот же механизм. Ты вновь испытываешь те же эмоции, как и в тот момент, когда тебе помогли, когда ты чувствовал себя под защитой. И их хочется испытывать снова и снова.