— Уложи ее спать и объясни все сама, — не просит, а почти в приказном тоне говорит Коля.

Да плевать мне сейчас на его тон!

— Еду, — отвечаю и улыбаюсь.

Моя девочка, мама едет. Я так боялась, что муж ей что-нибудь наговорит, но она у меня умница. Я ей нужна, она просится ко мне, иначе бы он не позвонил.

Алексей Борисович сказал, что все необходимое сделает в кратчайшие сроки. Как хорошо, что мы успеем до выходных, а то я бы эти дни не находила себе места. Коля не сказал, что я могу забрать дочку или остаться с ней. Я до сих пор в подвешенном состоянии, и он наверняка именно этого и добивался. И я не стала уточнять, что именно должна объяснить Алисе. Сейчас самое главное, что я могу увидеть дочь.

По привычке около дома достаю ключи, а потом усмехаюсь и, сняв с кольца те, которые мне ещё пригодятся, бросаю лишний балласт около ворот.

Домофон срабатывает без вопросов, открыв входную дверь, Коля наблюдает, как я приближаюсь к крыльцу.

— Алиса в своей ванной закрылась, не хочет открывать, — говорит он мне, пропуская в дом.

Едва я переступаю порог, как меня здесь будто что-то душить начинает. Но сейчас не до собственных ощущений. Я несусь наверх, не замечая, идёт ли Коля за мной. Около двери ванной стоит та самая женщина, которую муж вроде как на собеседование приглашал. Виктория… Как ее там? Александровна, кажется.

— Добрый вечер, — приветствует она меня. — Алиса закрылась, я предлагала разобрать замок.

— Выйдите, — даже не слушаю, что говорит эта женщина, забываю даже элементарно поздороваться.

Она поджимает губы, но кивает и выходит. Я же скребу ногтями по дверному полотну.

— Бусинка моя, — громко говорю, чтобы дочка наверняка услышала. — Алиса, я пришла.

— Мамочка? — недоверчивый тихий голос мне как бальзам на сердце.

— Да, малыш, это я, — проглотив непрошеные слезы, отвечаю. — Открой.

Щелчок… И дочка в моих объятиях. Стараюсь рассчитывать силы, хотя хочется так прижать, чтобы раствориться в ней, в этом любимом запахе. Целую пушистую макушку, бархатные щёчки, маленький носик.

— Мамочка, — шепчет Алиса. — А папа правду сказал?

Боже, о чем она? Я даже представить боюсь.

— Мама сейчас сама все тебе объяснит, — нашу идиллию прерывает Коля.

Он входит в комнату, закрывает дверь и жестом руки предлагает нам переместиться на кровать. Дочку беру на руки, она обвивает мою шею и кладет голову на плечо. Глажу ее по спине, но не сажусь.

— Что я должна ей объяснить? — спрашиваю, и муж прищуривается.

Он опять что-то подготовил — я это чувствую. Очередная подлянка не за горами. И он собирается говорить об этом при дочери? Нет, скандалить я не стану. Хотя запись на диктофон не мешало бы сделать. Вдруг снова начнет говорить о каком-то моем высокомерии и поднятой голове? Но у меня на руках Алиса, а телефон в сумке на прикроватной тумбочке.

— Вроде же умная женщина, — звучит не очень похоже на комплимент. — Объясни дочери, что будешь приезжать к ней, я не препятствую.

Он сейчас говорит моими словами. Только все должно было быть наоборот. Это я не должна была препятствовать его общению с дочерью.

— Мамочка, останься, — Алиса поднимает голову и смотрит мне в глаза с мольбой.

— Мама не может остаться, — с нажимом произносит Коля. — Я тебе уже говорил, что она не будет больше жить с нами. Мама теперь живёт с другим дядей.

Что?.. Что он несёт? И эту ложь он преподнес моей дочери? Будто я могла оставить ее здесь ради какого-то мужчины? Да только через мой труп! В принципе, это сейчас и происходит. Я умираю под недоуменным взглядом дочери, который меня режет по живому.

— Коля, прекрати этот цирк, — прошу я спокойно и обращаюсь к своей Бусинке: — Малыш, я всегда буду с тобой. Просто… — не знаю, как донести до маленького ребенка все непростые обстоятельства. — Мы с папой больше не будем жить вместе.