— Коленька, — продолжает Раиса Васильевна, — а знаешь, что твоя жена сегодня с каким-то мужчиной, — пренебрежительно бросает, — в отеле была.

— Злата? — не очень и с удивлением спрашивает муж.

— Ты же знаешь, что иногда мне приходится смотреть номера для новобрачных, — я как будто оправдываюсь за свою работу.

— Коля! — свекровь хватается за грудь и начинает оседать на пол.

Я молча беру телефон мужа и замечаю, что он поставил пароль.

— Дай сюда! — выхватывает он гаджет у меня из рук, я даже не успеваю ничего спросить. — Алло! — говорит уже а трубку. — Женщина, пятьдесят шесть лет, подозрение на инфаркт.

Вот и поговорили. Я даже не двигаюсь с места. Да Раиса Васильевна выглядит здоровее меня, несмотря на возраст и разыгрываемый спектакль.

Коля действует слаженно и правильно, будто проснувшись. Вызвал скорую, присел на колени рядом с матерью и смотрит на меня теперь так, будто я виновата во всем.

Я же молча убираю его тарелку, сгребаю остатки ужина в мусорное ведро. Тоже делаю всё молча и на автопилоте.

— Цвет лица здоровый, да и хватается не там, — замечаю я, услышав сирены за окном. — Раиса Васильевна, у меня отец врач, если вы не забыли.

— Ой, — выдает свекровь.

— Злата, но не ты же! — рычит на меня муж.

Иду открывать, чтобы впустить бригаду. Как я предполагала, показатели, которые первым делом снимают у свекрови, оказываются в норме. Но она вытирает набегающие слезы и просит:

— Мальчики, — шепчет едва ли не умирающим голосом, — заберите меня.

Мне кажется, что этот фарс переходит уже все границы, но Коля тоже подключается. Ухожу в гостиную, чтобы не слышать, о чем он говорит с работниками скорой, но вскоре голоса стихают. Шаги мужа не предвещают ничего хорошего, и я даже внутренне напрягаюсь. Странно так — распознавать настроение по походке.

— Злата! Какого черта? — вопрос, кажется, оглушает и отдается эхом от стен.

— Не кричи, — прошу я. — Не забывай, что в этом доме ребенок, разбудишь.

— То есть ты собралась Алисой прикрываться? — муж рывком поднимает меня с дивана, схватив за запястье, и почти впечатывает в стену.

— Я, в отличие от твоей матери, — стараюсь сохранять спокойствие, — ничем и никем не прикрываюсь, — говорю, глядя в глаза мужу и понимая, что все бесполезно.

Сейчас он меня не слышит. Кажется, сейчас даже… Удар его кулака приходится на стену рядом с моей головой. Я зажмуриваюсь, ведь мне казалось, что он действительно меня ударит.

— Злата, — слышу свое имя и ощущаю дыхание на лице, — я же просил. По-человечески просил. В итоге мать обвиняет тебя черт пойми в чем, я стараюсь не встревать, зная, что вы друг друга недолюбливаете, верю тебе…

— Веришь? — не понимаю я. — Ты мне веришь? А разве ты не должен мне просто доверять?

Толкаю мужа в грудь, понимая, что, как бы ни хотела оставаться спокойной, закипаю.

— Злата, не цепляйся к словам, — опять повышает голос Коля.

— Мамочка, вы ругаетесь? — тихий сонный голос дочери не даёт мне ответить мужу.

Я сразу же бросаюсь к малышке, стоящей на нижней ступени лестницы, и подхватываю ее на руки.

— Почему не спишь? — ласково спрашиваю, поднимаясь обратно в комнату. — Давай я тебе сказку почитаю.

Коля даже не шелохнулся, чтобы успокоить дочь. Он не поднялся с нами, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Да, дело его. Пусть он устает на работе, приходит поздно, но ребенку тоже нужно внимание, иначе Алиса скоро забудет, как папа выглядит.

На полутораспальной кровати мы с дочкой помещаемся хорошо. Я, чтобы не включать свет, нахожу свой телефон, оставленный здесь на тумбочке, и открываю сказку. Читаю, сама проваливаясь в дрёму, прислушиваясь к сопению дочери.