— Учтите, ваш муж может ответить ещё жёстче, — предупреждает меня адвокат. — Например, подать иск на лишение или ограничение вас в родительских правах. Конечно, мы это оспорим, но вы должны быть готовы к любому повороту событий.

— Буду иметь в виду, — киваю, хотя внутри холодеет, стоит только подумать, что может дойти до такого.

Хотя, наверное, от Коли уже можно ожидать чего угодно. Он даже не пытается скрывать свои намерения.

— Если вдруг что, то можете звонить в любое время по любому вопросу, — снова пожимает мне на прощание руку Алексей Борисович.

— По оплате! — вспоминаю я, но адвокат протестует:

— Перестаньте, Злата. Ваш отец мою жену с того света практически вытащил. Другие нейрохирурги ставили крест, говорили, что опухоль так расположена, не подобраться, а Герман Матвеевич нашел способ. И если я могу помочь его дочери, то денег точно с вас не возьму.

Попрощавшись, иду на парковку. По времени успеваю как раз за Алисой, пробок в это время в том направлении обычно не бывает.

Алексей Борисович вселил в меня надежду, что все получится. Не везде деньги решают, а я буду бороться до конца. Тем более на моей стороне самый главный свидетель — моя Бусинка, поэтому насчет пункта с привязанностью к родителям можно не волноваться.

И адвокат разъяснил, что я могу уехать из дома мужа к отцу, где я и прописана. И до решения суда дочка будет точно со мной. Пусть Коля приезжает, видится с ней, я не буду против, ведь мне не надо, чтобы муж на суде заявил, что я препятствую его общению с дочерью.

В саду Маргарита Ивановна отправляет детей, которые поднимаются из-за столов после обеда, в спальню. Ищу глазами Алису, но… ее нет.

— Злата Германовна, — удивляется воспитательница, увидев меня.

Я же предупреждала, что заберу дочь перед тихим часом. Откуда тогда такое удивление? Цепляюсь вмиг похолодевшими пальцами за дверной косяк, в горле пересыхает, перед глазами пляшут черные мушки.

— Где Алиса? — хрипло вырывается у меня вопрос.

— Так папа ее забрал, — отвечает Маргарита Ивановна. — Вам плохо? Может, воды?

Машу рукой, мол, не надо, и бегу к машине. Руки трясутся, я нарушаю точно несколько пунктов ПДД, пока еду домой, гудки, разносящиеся по всему салону, бьют по нервам. Ещё и трубку не берет!

Коля должен был вернуться только завтра. Да и если вернулся раньше, то вряд ли бы первым делом поехал за Алисой в сад.

Пульт от гаража не срабатывает, поэтому бросаю машину у ворот и ищу ключи.

— Какого черта? — громко спрашиваю, правда, не знаю у кого.

Нет-нет-нет!!! Неужели мой муж настолько рехнулся? Схватившись за железные прутья высокой калитки, трясу ее, хотя она, естественно, даже не двигается.

Нажимаю на кнопку домофона, размазывая по лицу слезы злости и бессилия.

— Слушаю, — невозмутимо отвечает муж, наверняка с удовольствием рассматривая меня на экране видеодомофона.

— Коля, что ты делаешь? — отчаянно кричу.

Это же надо развить такую оперативность. Теперь мои ключи от этого можно выбрасывать, все замки новые.

— Проживание ребенка с отцом не считается преступлением либо нарушением закона, — озвучивает мне муж наверняка слова своего адвоката.

— Зачем? Зачем? — повторяю как заведённая.

— Твои вещи пришлю к Герману Матвеевичу, — равнодушно бросает Коля и отключается.

Он думает, что я уйду отсюда? Да черта с два!

11. Глава 11

Я пытаюсь ещё и ещё дозвониться то по домофону, то по телефону, но ответа нет. Как представлю, что моя Бусинка там без меня, спрашивает, где я, а Коля… Да черт знает, что он может наплести. И от этого каждую клетку моего тела будто разрывает на части. Пусть Алиса и умница, но она ещё маленькая. И должна знать, что я здесь, рядом.