***

Рональд улыбался. Девочка умудрилась развеселить его. Ее преследование он почувствовал, как только повернул первый раз. Но ему было интересно, как далеко она сможет пройти, не попавшись на глаза. А она оказалась ловкой. Дошла до конца, не потеряв след и не выдав себя. Если бы он не был тем, кто он есть, скорее всего, ей удалось бы пробраться незамеченной и вволю пошпионить, заглядывая в замочную скважину. Ох уж это женское любопытство и детский авантюризм! Ему нравилось такое сочетание.

Но он был рад, что пока Аньис слишком застенчива, чтобы попросить показать мастерскую. Пускать ее сюда ему не хотелось. Впрочем, отказывать девочке не хотелось тоже. Поэтому хорошо, что так.

Он посмотрел в зеленые глаза на портрете на стене. Здесь они всегда вдвоем. И больше никого. Может быть, поэтому он и устроил свою мастерскую так далеко от центральной части дворца, где кипела жизнь.

Рональд перевел взгляд на мольберт. Конная баталия была давно закончена и подарена королю. На ее месте в центре холста стояла тоненькая девичья фигурка в персиковом пуари. Одинокая, отважная, беззащитная… И сотня лиц вокруг, намеченных карандашом…

Рональд задумчиво помял кисть пальцами, окунул ее в краску и положил на полотно новый мазок.

…А еще у девочки между ключиц небольшая впадинка. Когда она волнуется, эта впадинка трепещет, и тонко бьется жилка над ней. Как только что в коридоре… А руки у нее не маленькие, но тонкие. Как раз для игры на кайне или поломоне. И запястья вытянутые, волной уходящие к острым белым локтям. Хочется видеть, как эти руки пляшут, касаясь клавиш, как она наклонит голову на бок, сосредоточившись. При этом чуть съедет лямка пуари, которую она завязывает не так, как остальные, приоткрывая тонкое, но округлое плечо…

…И да, одевается девочка гармонично, словно всю жизнь носила изысканные наряды. Интересно, откуда такой хороший вкус у дочери горшечника? Знает, что и как подчеркнуть без пошлости и лишней откровенности. Хорошо сочетает цвета, краску на лицо наносит так, что и не заметишь…

…А ножки у нее не сказать, что маленькие, но красивой формы, пальцы прижаты друг к другу. Как листок. И кожа на своде стопы такая тонкая, как будто просвечивает…

Старый дурак.

Рональд усмехнулся и положил на холст очередной мазок. Нужно поработать над картиной, пока есть время. Ночью ему тренировать Эдора.

9. Глава 9

Эдор учился жить по-новому. Когда он был далеко, выполнял поручения Рональда на другом конце континента, становилось легче. На расстоянии он не чувствовал ее запаха, не слышал ее голос в соседней комнате… Его неодолимо влекло вернуться, вдохнуть и услышать. А может быть, и увидеть – тайком. Но с этим можно было справиться. Сложнее было, когда он возвращался и вновь ощущал ее аромат, вплетающийся в клубок запахов… Тогда он знал, что она неподалеку, за стеной. Хотелось сломать стену и броситься к Сокровищу. Преодолеть это было сложнее. Но именно этому наставник его и учил.

— Скажи, что ты хочешь? — меч Рональда снова был у его горла. Первые два раза Эдор ощущал ярость и желание убить учителя. Наставник снова и снова давал ему идти в атаку, делал вид, что ему удается удержать верх. И в последний момент, когда победа казалась такой близкой, – неожиданно совершал резкий незаметный ход, и Эдор оказывался с мечом у горла, прижатый к стене.

В третий раз Эдор отреагировал спокойнее.

— Я уже не хочу убить тебя, — усмехнулся он в смуглое лицо с блестящими черными глазами. — Всего лишь хочу победить. И думаю, как это сделать, как вывернуться…

— Неплохо, — ответил Рональд и убрал меч. Эдор потер место прикосновения металла. Порезов не было никогда, учитель был точен.