Мне удалось удивить даже саму себя. Я снова вошла в воду, только теперь это произошло не в бассейне, а в открытой воде. Надо сказать, что плавать я перестала еще в старших классах. Но я увлекалась бегом, причем наматывать круги на стадионе мне было скучно и во время пробежки я прекрасно комбинировала фитнес и разведку местности. Ежедневно я бежала по мосту Джорджа Вашингтона, пересекая историческую реку Гудзон. Или пробегала в воскресенье утром через пустынный Уолл-стрит, а иногда по Бруклинскому мосту и дальше до колеса обозрения на Кони-Айленде.

Один друг рассказал мне о марафонском плавании, которое является отдельным видом спорта. Мне сделалось любопытно. Планета на 3/4 состоит из воды, и эти люди, чьи ступни касались множества берегов, со стартовым выстрелом вбегали в воду и плыли, чтобы встретиться уже на противоположной стороне.

Мой друг увлек меня, сказав так: «Этот спорт означает долгие часы, проведенные, скорее всего, в ледяной воде. А еще бушующие волны, морские штормы. Здесь требуется немного мазохизма. Вот почему, Диана, я думаю, тебе это подходит».

Я стояла на берегу очень холодного канадского озера, вымазанная в десяти фунтах ланолина, и получала уникальный опыт. Слой жира спасал от холода примерно в течение первого часа, пока не растворялся без остатка в воде. Я знала, что марафонское плавание – редчайший вид спорта, где женщины и мужчины соревнуются друг с другом. В том заплыве я наблюдала, как слева меня резво обгоняли египтяне, а справа преследовали как струна вытянутые аргентинцы. Складывалось ощущение, что это будет настоящий морской бой.

Лучшая женщина-марафонец, Жюдит де Ниж из Голландии, пожелала познакомиться со мной до начала заплыва. Мне она представлялась более чем крепким пловцом. Рост Жюдит составлял около шести футов, а вес – 185 фунтов. С важным видом она приближалась ко мне. Конечно же, земля не содрогалась от каждого ее шага, но мне казалось обратное. Тыча мне в грудь указательным пальцем, Жюдит подчеркивала каждое произнесенное слово. Я стушевалась, просто стояла перед ней и смотрела на нее во все глаза. Затем целый месяц у меня на груди не проходил синяк размером с четвертак. «Я слышала, что вы – очень хороший пловец, – сказала она, – что ж, у вас не получится обойти меня!» И когда она уходила, скажу честно, пляж и вправду дрожал от глухого стука ее ног.

Я подошла к моему тренеру и сказала: «Эти люди – дикари. Я не участвую». Следом раздался стартовый выстрел, и я побежала к воде, ругаясь на арабском вместе с египтянами. Так началась моя карьера в плавании на открытой воде.

Зарабатывала я немного, но на жизнь мне хватало. Кроме того, мне очень нравилось плавать в прекрасных разнообразных озерах, реках, океанах по всей планете – все они были по-своему прекрасны и удивительны. Расстояние заплыва колебалось от десяти до двадцати пяти миль. Весной группа, состоящая из физически очень развитых марафонцев и меня, выглядящей по сравнению с ними очень тощей, совершила заплыв от острова Капри через Неаполитанский залив. А когда в феврале в Аргентине наступило лето, мы проплыли в теплой воде вдоль побережья города Мар-дель-Плата. В июле мы рассекали волны ледяного озера Квебека. Марафонцы-одиночки создают историю спортивных рекордов, и моим первым стал заплыв в ледяной воде озера Онтарио в 1974 году. 18 часов 20 минут. Я не хотела делать этого, но я сделала.

Готовясь к заплыву на озере Онтарио, мне посчастливилось на протяжении нескольких недель оттачивать свое мастерство в лагере, расположенном к северу от Торонто, где я занималась с известнейшим Джимом Коунсильманом – главным тренером сборной по плаванию Университета Индианы, наставником суперзвезды Марка Cпитца. Коунсильман был уверен, что я просто создана для плавания на открытой воде. Он считал, что техника моего гребка идеально подходит для быстрого скольжения в подобных условиях. Это было моей главной особенностью. Я действительно поверила ему и полюбила фристайл. По сетке маленьких канадских озер я проплывала свободным стилем десять миль, рядом в каноэ сидел мой друг. Мы делали остановку, чтобы поесть и напиться воды, а затем возвращались в кампус. Вдвоем мы были частью этого восхитительного пейзажа. На протяжении всех этих часов одиночества я обожала вести внутренний диалог. Мир останавливался. Только шум веток прибрежных осин или размышление о рыбацких домиках, находившихся прямо на водяной глади озера, на секунду выводили меня из состояния транса. Я была загипнотизирована звуками удара руки по воде, а также собственных вдохов и выдохов. Мне стало интересно, как работает мой мозг. Левое полушарие отвечает за рациональное мышление, а правое, «творческое», насколько оно активно у меня? Еще я размышляла о мире в целом и много думала о своей жизни. Мое воображение ткало гобелен из невероятно красочных, волшебных образов.