Мама и папа были так счастливы вместе, что порой казалось, будто мама светится от радости. Папа не только поддерживал её мечты, но и помог завершить обучение в сфере дизайна, что стало фундаментом для создания их успешной фирмы. Их общее стремление и взаимная поддержка привели к быстрому росту компании и её широкой известности.

Но дизайн был не единственной страстью мамы – она безумно любила музыку. Папа разделял её увлечение и однажды, на день рождения, преподнёс ей роскошный чёрный рояль.

Мне было всего пять лет, когда мы с мамой играли на нём простые мелодии. Я всё ещё помню, как папа украдкой наблюдал за нами, стоя в дверном проёме, с теплотой и гордостью в глазах.

Неожиданно мои размышления прервал Джорджи. Он, будто почувствовав накатившую на меня грусть, осторожно положил свою маленькую ручку в мою ладонь. Этот жест согрел меня. Джорджи был удивительно чутким ребёнком. Несмотря на свой юный возраст, он казался невероятно понимающим и всегда улавливал мои эмоции, даже когда я старалась их скрыть.

– Мамочка, ты расстроена? – с тревогой в голосе спросил он.

– Всё хорошо, милый! Я просто вспомнила твоих бабушку и дедушку, – ответила я, стараясь улыбнуться.

– Не грусти, мама, пожалуйста, – Джорджи посмотрел на меня своими большими глазами, в которых светилась искренняя забота.

– Да, милый, не буду, – я сжала его ручку, чувствуя, как в груди потихоньку отступает тревога. – У меня для тебя хорошие новости. Сейчас я познакомлю тебя с твоей тётей.

– Тётей? – удивлённо переспросил он.

– Да, она моя родная сестра, а твоя тётя!

– Она добрая? – тут же спросил Джорджи, явно пытаясь представить, кто эта новая, важная фигура в его жизни.

– Очень добрая! Она очаровательная, ты её сразу полюбишь, а она – тебя.

Джорджи замолчал, обдумывая услышанное, и тоже словно погрузился в свои мысли.

Такси остановилось прямо у входа в ресторан, который за пять лет ничуть не изменился. Мы выбрали столик в центре зала и стали ждать. В груди нарастала дрожь, сердце стучало, как барабанная дробь, предвещая встречу, которая была долгожданной и пугающей одновременно.

Через несколько томительных минут ожидания в дверях появилась знакомая фигура. Ана мгновенно отыскала меня взглядом. Её глаза тут же заблестели, словно слёзы готовы были вырваться наружу, а губы дрогнули, складываясь в слабую улыбку. Она выглядела точно так же, как я её помнила: хрупкая фигура, осиная талия, длинные ноги и тёмные волнистые волосы, переливающиеся при свете. Её светлая кожа с лёгким румянцем на щеках лишь подчёркивала глубину её зелёно-голубых глаз – тех самых, что она унаследовала от нашего отца. Глаза, полные трепета, смотрели на меня так, будто все эти годы и всё, что я сделала, не имели значения. От этого взгляда моё сердце сжалось.

– Адель! – вскрикнула она, подбежав ко мне и заключив в родные объятия.

Мы стояли так долго, не в силах отпустить друг друга. Слёзы текли по нашим щекам, и я боялась нарушить этот момент, словно стоило отпустить её хотя бы на мгновение, и она вновь исчезнет из моей жизни на долгие пять лет.

– Я так скучала! – сквозь слёзы прошептала я. – Прости меня, дорогая, я… – слова застряли в горле, и я лишь всхлипывала, не в силах продолжить.

– Я тоже скучала! – Ана крепче прижала меня к себе, как будто хотела наверстать всё упущенное время. Её объятия были такими сильными, что мне показалось, воздух вот-вот выйдет из лёгких.

Наконец, я немного отодвинулась и представила ей Джорджи, который застенчиво сидел на стульчике и наблюдал за нами.

– Ана, познакомься, это мой сын Джорджи, – сказала я, с гордостью показывая на своего маленького мальчика.