Посмотрев на часы, я поспешила за Джорджи в садик. Как сын отреагирует на переезд, я не знала, но верила, что всё, что я делаю, – это ему во благо. Ведь он моя искренняя любовь и свет, который вывел меня из непросветной темноты.

Уже через две недели, собрав все вещи в три небольших чемодана, мы с Джорджи прилетели в Оквуд – мой родной город. Ещё в самолёте я начала волноваться: как сын воспримет резкую смену обстановки и новый распорядок дня? Теперь мы будем дольше проводить время раздельно, ведь работа в офисе занимает значительно больше времени, чем работа из дома.

Сойдя с трапа, я почувствовала приятный тёплый ветерок – погода была прекрасной. Последний месяц лета: ещё тепло, но уже не жарко. Джорджи крепко сжимал мою руку и с любопытством осматривался по сторонам.

В аэропорту я сразу заметила Кейт. Она была стройной высокой блондинкой с невероятно красивыми зелёными глазами. Кейт выделялась среди встречающих, поскольку вокруг были в основном мужчины с цветами. Она широко улыбалась и приветственно трясла табличкой, на которой красиво были написаны наши с Джорджи имена.

Кейт обняла меня с такой искренней теплотой, что я не смогла сдержать улыбку. Хотя мы виделись вживую всего несколько раз, если я не ошибаюсь, это был пятый, её доброта по отношению ко мне и особенно к Джорджи всегда ощущалась так, будто мы знали друг друга всю жизнь. Уже много лет я воспринимала её как родную сестру, которая стала мне невероятно близка, и ради неё я была готова на многое. Кейт терпеливо ждала, пока я смогу ей открыться, не торопила и не обижалась на мою осторожность. В свои 24 года я с трудом доверяла людям, но с Кейт всё было иначе. Она смогла пробиться сквозь стены, которые я так старательно возводила. Её искренность и поддержка помогли мне довериться, пусть и не полностью, но больше, чем я когда-либо позволяла себе раньше. Проблема была не в Кейт – она замечательная, – а в моих страхах и прошлых ранах.

Проболтав обо всём до поздней ночи и чувствуя, как напряжение понемногу спадает благодаря такому тёплому приёму, я наконец-то заснула крепким сном. Это было настоящим облегчением – впервые за долгое время я проснулась без следа кошмаров, которые преследовали меня последние пять лет. Каждый раз, когда мне удаётся просто заснуть и поспать, я ощущаю невероятную благодарность, потому что ни психолог, ни врачи не смогли мне с этим помочь. Но эта ночь была другой – спокойной, словно все тревоги остались где-то за дверью, и я могла просто наслаждаться тишиной и покоем.

Что если сам город действовал на меня так умиротворяюще, что я снова чувствовала себя как дома? Улицы, знакомые с детства, здания, парки, цвета, даже запахи – всё это приносило ощущение безопасности и тепла.

Утром мне предстояло заняться вопросом садика для Джорджи – это нужно было решить как можно скорее. Я растянулась на широкой кровати, наблюдая, как мой малыш мирно посапывает в своей маленькой кроватке, которую Кейт заботливо выбрала специально для него. Его спокойное дыхание приносило мне некоторое облегчение, но тревога о будущем всё равно не отпускала, грызя изнутри.

Я понимала, что моё возвращение не останется незамеченным. Вопреки всему, что произошло, я иногда украдкой следила за новостями о компании моих родителей, пыталась быть в курсе событий. И вот однажды, прочитав очередные новости, меня захлестнула такая ярость, что я едва не сорвалась с места и не вернулась в город, чтобы попытаться всё исправить. Компания для меня не была просто бизнесом, это было живое, пульсирующее сердце моих родителей, дело всей их жизни, в которое они вложили всю свою душу. Смириться с её потерей было почти невозможно. В каждом изменении я видела угрозу тому, что они создали с такой любовью, и мысль о том, что я не смогу ничего сделать, разрывала меня изнутри. Я знала, что не прощу себе, если не попробую изменить ситуацию, даже если это будет стоить мне покоя, который я так давно не ощущала.