«Жаль, что фотографии не цветные», – подумала она, гадая, какого цвета глаза красавицы, запечатленной на старом фото.

Елизавета точно угадала ее мысли:

– Глаза у Елены Павловны пронзительно-голубые. Волосы были русые, когда я увидела ее в первый раз. А сейчас она практически совсем седая…

Мирослава посмотрела на фото Юрия Евгеньевича.

Статный, можно сказать, представительный, он внушал доверие, его можно было смело отнести к тому типу мужчины, на плечо которого смело могла бы опереться любимая женщина. Они смотрелись рядом гармоничной парой, и было непонятно, почему Елена Павловна видела в Трофимове-старшем только друга.

Особенно понравился Мирославе снимок, где еще юные Лена и Юра сидели на качелях. Оба счастливо улыбаются. Волосы девушки и ее юбка разлетаются от движения, и, может быть, от ветра.

– Это в нашем городском парке, – подсказала Лиза, – и не поверите, на этих качелях все еще качаются. – Девушка погрустнела.

– Что с вами, Лиза? – спросила озадаченная Мирослава.

– Я просто о времени подумала…

– Вы куда-то должны идти?

– Да, нет, я в глобальном смысле, – и тут губы Лизы тронула улыбка, – я, кажется, такая дурочка.

– Непохоже, – заверила Мирослава, не сумев скрыть улыбки.

– Знаете, отчего мне взгрустнулось?

– Ну…

– Не угадаете! Я вдруг представила, что пролетели годы, и я, как Елена Павловна, стала вся седая и смотрю на свои фотки, где я юная и счастливая.

– Рано или поздно это случается со всеми, кому повезет, – заметила Мирослава.

– Что значит повезет? – неподдельно удивилась Лиза.

– Повезет дожить до седин и старости. А счастливой можно быть и в старости.

– Наверное…

– Кажется, мы с вами ударились в философию. Еще немного и будем рассуждать о смысле жизни.

Лиза рассмеялась:

– Вы правы, умею я отвлечь от дела глупостями.

– Заметьте, я ничего такого не говорила. – Мирослава перевернула еще несколько страниц, вглядываясь в лица девушки и юноши, молодого мужчины и молодой женщины… Потом пошли детские фотографии сначала Богдана, потом и Олега.

Мирослава бегло просмотрела следующие страницы, пока взгляд ее не наткнулся на повзрослевших мальчиков.

Богдан был сильно похож на отца. Фотографий его матери в альбоме почти не было.

Мирослава отыскала всего две. На них была изображена грустная женщина с маловыразительным лицом, казалось, что сын не унаследовал от матери ни единой черточки…

Олег тоже был не похож на свою мать. В отличие от Елены Павловны волосы у него были темные…

– Олег был брюнетом? – спросила Мирослава.

– Я бы так не сказала, – откликнулась Лиза, – у него были волосы цвета полировки, ну, как мебель в советские времена…

– Ближе к коричневому?

– Да. Глаза карие. Я сейчас достану новые альбомы, но Олега там почти нет. Его фотографии есть у Елены Павловны…

– Хорошо. А об отце Олега совсем ничего не известно?

– Нет, – Елизавета покачала головой, – Богдан как-то обмолвился, что Елена Павловна ездила куда-то отдыхать, кажется, в Румынию или на Карпаты… Я не помню точно. И спустя девять месяцев после поездки у нее родился Олег…

– Вы не знаете, почему Елена Павловна не вышла замуж?

– По-моему, она принципиально избегала замужества. Вроде бы у нее было достаточно ухажеров, но она всем отказывала. Только с Юрием Евгеньевичем почти все эти годы поддерживала отношения, но дальше дружбы, насколько мне известно, они не заходили.

Мирослава отложила последний из просмотренных альбомов и погладила Василия, который умудрился протиснуться между двумя девушками и, прикрыв глаза, сладко мурлыкал.

– Славный кот, – сказала Лиза и тоже погладила кота, – когда бывает прохладно, я его вместо грелки использую, он не возражает. Джентльмен! – проговорила она с воодушевлением.