Часы на стене бара показывали половину шестого, и в это время народу было еще мало. За стойкой сидели две девицы, оценивающими взглядами сканирующие присутствующих. Вошедший Мономах привлек их внимание, но ненадолго, так как он сразу двинулся в глубь зала, заметив поднятую ладонь Кайсарова, разместившегося за дальним столиком. Тучный мужчина чуть приподнялся, чтобы пожать ему руку.

– Я заказал коньяк, – сказал он.

– Все правильно, Азат Гошгарович, – кивнул Мономах, усаживаясь напротив. – Что заставило вас приехать – с Алсу что-нибудь?

– Слава богу, с ней все в порядке, – слегка улыбнулся тот. – Она в клинике. Условия отличные, мы с матерью недавно ее навещали. Она вас вспоминает.

– Я тоже.

Мономах не лгал. Он не был влюблен в Алсу, но она была мила, хороша в постели и так молода!

– На самом деле я посещал вашего главного, – продолжал Кайсаров.

– Из-за того, что произошло на днях в приемном отделении?

В понедельник случился скандал с летальным исходом, и СМИ подхватили новость, обсасывая ее в прессе и по телевидению. Под утро в приемное отделение поступил мужчина с черепно-мозговой травмой, полученной в результате массовой драки. Он пришел своими ногами, поддерживаемый двумя приятелями, которые ретировались, оставив дружка в больнице – как им казалось, под присмотром медиков. Однако пациент начал дебоширить, и медсестры попросту разбежались, не желая иметь дело с подобным типом. Возможно, неадекватное поведение было вызвано травмой, однако разбираться не стали, предоставив больного самому себе. Дежурный врач, правая рука Тактарова Антон Миронов, приказал санитару утихомирить буяна и удалился к себе в отделение. Санитар подумал, что возиться с мужиком – себе дороже, так как подмоги не предвиделось, и решил подождать, пока тот сам угомонится. Не получив медицинской помощи, пациент попытался самостоятельно подняться по лестнице на второй этаж, но не удержался и скатился по ней, несколько раз ударившись головой о ступени, что в красках зафиксировала камера наблюдения. Даже после этого, хотя больной уже был полностью обездвижен и безопасен для окружающих, к нему никто из медперсонала не подошел. Через час он умер от кровоизлияния в мозг.

Кайсаров кивнул, подтверждая догадку Мономаха.

– Неужели ваш главный полагал, что этот инцидент останется без нашего внимания? – задал он риторический вопрос. – Пусть скажет спасибо, что этим не занялся Отдел медицинских расследований, а то и резонанс был бы больше, и нарушений, думаю, нашли бы попутно немерено!

– И как же вам удалось отстранить ОМР? – поинтересовался Мономах.

– Угадайте! – буркнул чиновник.

Мономах догадывался, что, так как ОМР не подчинялся Комитету, а находился в ведении губернатора, начальство поостереглось подпускать его к делу, опасаясь последствий того, что он мог раскопать. Муратов не просто так стал главврачом. Наверняка у него есть мощная лапа в Комитете, а то и в министерстве. Иначе бы Муратову могли грозить серьезные неприятности вплоть до снятия с должности, а он что-то не выглядит озабоченным!

– Азат Гошгарович, – начал Мономах, – если вы вызвали меня, чтобы узнать подробности…

– Да нет, это вы предположили, что дело в вашем небольшом, э-э… происшествии. Такое, знаете ли, сплошь и рядом происходит – человеческий фактор, что поделаешь? Но разбираться надо. А я вас пригласил по другому поводу. Вы в курсе, что Муратов хочет убрать вас из больницы?

– Ну, это не новость – он постоянно строит планы на мой счет, но пока у него ничего не выходит!

– А если я скажу, что его новый хитроумный план вполне себе осуществим?