- Чего вы шепчетесь? – наклоняется к нам Аня.

- У твоей подруги температура, спрашивает градусник, - ворчит парень, укладываясь обратно на парту. Девушка вскидывает красивой формы брови и смотрит на меня.

- А ты считаешь, что Стас добрый? – спрашиваю у нее.

Парень снова просыпается и теперь смотрит на меня с интересом.

- Конечно, - не раздумывая отвечает, - он всегда помогает, если его попросишь.

- Большое сердце, ясно? – хлопает меня по плечу Стас, усмехнувшись. – а чего ты пристала-то?

- Мне кажется, я злая.

Стас и Аня переглядываются.

- Эй, можно и поотрицать, для приличия, - замечаю.

- Мы - твои друзья, и должны говорить только правду, - с важным видом изрекает Стас под аккомпанемент звонка с пары.

- Ладно, - выдыхаю, когда выходим из аудитории, - мне кажется, я недостаточно хороша для Рината. Ладно, не кажется. Он сам так сказал.

- Чего это? – Стас оглядывает меня, - год была хороша. А сейчас опустилась?

- Да ну, Саш. Он тебя любит, - проговаривает Бычинская, - как он на тебя смотрит. Все мечтают, чтобы парень на них так смотрел. Эх… Какой же он у тебя красавчик. Просто ням-ням!

Вопросительно подняв бровь, перевожу взгляд на Стаса.

- Я же могу ей запретить так говорить про своего парня?

- Откуда я знаю, - пожимает тот плечами, - у меня никогда парня не было.

- И девушки, судя по всему, - проговариваю.

- Судя по всему, - усмехается. – Так что у тебя вчера было за приключение на трассе? Я чуть на велосипеде за тобой не двинул…

- А что было на трассе? – тоже интересуется Анька. – И как вечер в семье Гаевых? У дедушки Рината и правда там дворец?

Рассказываю им все, начиная с торжественного вечера и заканчивая нашим примирением. Потому что так сложилось, что эти двое - самые близкие люди для меня, а за два года, что я их знаю, они ни одного раза не дали мне повод, чтобы них усомниться. Хотя, признаюсь, по началу я с ними сошлась от скуки и слишком близко не подпускала, но потом они как-то сами стали родными, что ли. Но, я в эти сопли мало верю. Просто - мои люди и все.

- Ну, это тупость, - говорит Стас.

- В смысле?

- В смысле меняться из-за кого-то. Это быстро надоедает. Так мои предки и развелись. Папа хотел перестать ходить налево ради мамы, но «лево» победило. Человек меняется только сам по себе, когда ему самому хочется, или никак.

- Ты откуда всего этого понабрался? – спрашиваю.

- Книжки люблю читать.

- Лучше бы девок любил трахать, ей-богу. А то, знаешь ли на твой счет лезут грешные мысли.

- Пусть лезут, - отзывается Стасик, - мне-то что?

- Вы, вообще, о чем? - Аня смотрит на меня, потом на парня, потом снова на меня. – А я читала в журнале, что самовоспитание - это очень хорошо. Чтобы к тебе тянулись, нужно начинать творить добро. Ну, типа, разные волонтерские программы. Помогая другим, растешь сам. Вот так-то!

- Это просто реклама волонтерских работ. Чтобы ты трудилась, и за это ничего не получала. Еще скажи, что прочитала это в университетской газете, - Стас наклоняется к девушке.

- Блин, - Анька хлопает длинными ресницами, - точно-точно, в газете! Мне Спицина в руки сунула, а я от скуки и прочитала… ну, когда Сашка не пришла, а ты болел на прошлой неделе.

- Никогда не бери всякую дрянь у незнакомцев, разве тебя не учили?

- Ой, Саш, - закатывает глаза брюнетка. Условно. Девушка сделала омбре и растянула светлые пряди по всей длине. Как ни удивительно, но ей шло, даже в сочетании с темными глазами. – Я, между прочим, выход предлагаю. Пойдешь по волонтерской программе, и начнешь меняться. Ринатик это заметит и оценит.

- И что же я буду делать в этой программе? Собак выгуливать?