Область проживания гуцулов – часть ареала расселения тех индоевропейских племён, результатом смешивания которых и явился славянский этнос. (По одной из гипотез, которая опирается на данные археологии, палеоантропологии, генетики и лингвистики, этногенез славян происходил на территории от верхнего Днестра до левобережья Среднего Поднепровья.) Вполне вероятно, что в словесном фольклоре карпатских горцев, в силу их многовековой изоляции от остального мира, сохранилась наиболее архаичная, ещё дославянская, лексика. Это предположение приоткрывает завесу тайны и над фольклорной Даной: так могло называться древнее божество, след от которого стёрся, – осталось только имя в ритуальной формуле, донесённой до наших дней народными песнями.

Методами лингвистической компаративистики – сравнительно-исторического языкознания – реконструирован язык, названный праиндоевропейским (ПИЕ). (Применяется и несколько иное название: индоевропейский праязык.) Предполагается, что он в значительной мере соответствует реально существовавшему языку, вернее, совокупности близкородственных диалектов, на которых говорили индоевропейцы до разделения их общности на дочерние группы. Лингвистами составлены праиндоевропейские корнесловы, насчитывающие несколько сотен корней.

Допустим вслед за Александром Знойко, что рассматриваемое выражение – осмысленная фраза, составленная из односложных слов, и поищем их соответствия в сводном ПИЕкорнеслове[9]. Чтобы не путать одинаковые по начертанию символы кириллицы и латиницы, условимся писать эти слова латинскими буквами: si, di, ri.

Итак, «шi» – фонетический вариант si как результат перехода переднеязычного согласного в шипящее. По версии Знойко – «она». Но в праиндоевропейском языке личные местоимения 3-го лица не представлены. Их роль отдана указательным местоимениям (ср. русск.: «он, она» – «оный, оная»). К si относительно близок по звучанию корень ^>*so- «этот, тот» (корни и другие элементы реконструируемого языка принято помечать «звёздочкой» слева). Учитывая свойственный индоевропейским языкам переход гласных, можно предположить, что к этому корню восходят личные местоимения 3-го лица женского рода: ирл. sh, нем. sie, англ. she и др. Созвучны ему и некоторые указательные местоимения: например ст. – слав. «сѣ, си, се», русск. «сей, сия, сие». Другой претендент на первую позицию в изначальном варианте фразы – корень ^>*sē- «сеять». Третий кандидат – возвратное местоимение в винительном падеже: ^>*s(w)e (реконструкция Освальда Семереньи[10]), где w – полугласный звук типа белорусского «ў» («у-краткое»), или ^>*se (реконструкция Роберта Бекеса[11]) – «себя».

Слово «di» можно сопоставить с корнем ^>*deu- «делать» (^>*eu – нисходящий дифтонг: ^>*e – слоговой гласный, ^>*u – неслоговой). Ср. др. – русск. «дѣяти» – делать, творить, совершать.

Слову ri, предположительно, соответствует корень ^>*rei – «течь, бежать», где ^>*ei – нисходящий дифтонг с неслоговым ^>*i; в ряде праславянских слов этот дифтонг перешёл в [ī]. Вероятно, с корнем ^>*rei – связано русск. «реять» (по В. И. Далю, «плавно стремиться, быстро нестись или течь, лететь, падать»).

Как видим, гипотеза Знойко не лишена оснований – по крайней мере, на уровне лексики. Но есть ещё законы грамматики.

В синтетическом языке, каким является праиндоевропейский, грамматические отношения выражаются словоизменением посредством флексий (в отличие от языка аналитического, например современного английского, где ту же задачу решают преимущественно служебные слова). Осмысленные фразы на синтетическом языке, как правило, не могут состоять из односложных слов, представляющих собой основы с нулевыми аффиксами. В праиндоевропейском едва ли не единственное исключение из этого правила – использование чистой основы глагола в качестве формы повелительного наклонения второго лица единственного числа