Девушка открыла глаза и обнаружила, что Аллен с удивлением смотрит на нее. Проклятие, теперь придется объяснять, что с ней происходило. Или что-нибудь придумывать – Ирме не хотелось, чтобы хоть кто-то знал о ее связи с лесом. Это было ее – и только ее. Впрочем, барон, надо отдать ему должное, умел выделять главное, и потому не стал лезть с расспросами сразу. Как только Ирма в двух словах объяснила ему диспозицию, он лишь кивнул и, взяв под уздцы коня, молча двинулся в указанном направлении. Ирма даже не удивилась, когда он коротким движением кисти извлек из ножен на поясе длинный охотничий кинжал. Аллен не путал трусость и осторожность, это она знала, и не зная точно, чего ожидать, предпочел вооружиться. Нет меча? Ну и что, в лесу кинжал кое в чем удобнее длинного клинка. И держит так, чтобы со стороны было незаметно.

Легко обогнав барона, девушка пошла впереди. Аллен не возражал – признавал, что она лучше него знает лес, а главное, то место, где находится кричавший. Редкое для мужчины качество уметь без слов отдать женщине лидерство не только на кухне, но и просто там, где она случайно оказалась более компетентна… Впрочем, додумать эту мысль девушка уже не успела.

Мужчина сидел, прислонившись к огромной, сплошь покрытой серым лишайником ели и неловко подогнув ногу. Что-то в его позе показалось Ирме странным, но она списала это на травму – по доброй воле так сидеть никто не станет, нога или сломана, или вывихнута. Девушка шагнула было вперед, но тяжелая рука барона легла ей на плечо, остановив движение.

– Кто ты и что здесь делаешь?

Голос Аллена звучал спокойно и… зло. Да-да, именно так. Никогда еще Ирма не слышала, чтобы барон злился, но сейчас он был именно зол и не скрывал этого. Странно, почему бы?

– Сижу, не видишь, что ли? – огрызнулся мужчина.

– Я спрашиваю, что ты делаешь на моей земле?

Да что тут думать? Браконьер, кто же еще. Ирма видела их здесь иногда, благоразумно держась от них подальше. Большого вреда лесу они не причиняли и старались обходить охотничий домик стороной – боялись Пьера, который запросто мог отрезать такому бродяге голову. При Ирме, правда, этого не случалось, но, как проговорилась однажды перебравшая домашней настойки тетя Мила, раньше, пока егерь не отвадил непрошеных гостей, бывало, и не раз. Но что так разозлило Аллена?

Ирма поняла это через секунду, когда бродяга зашевелился. Куртка из грубо выделанной оленьей шкуры распахнулась, пахнуло давно не мытым телом, и девушка увидела глядящий ей прямо в лицо арбалет. Время как будто растянулось, и она еще успела с удивлением подумать, что оружие слишком изящное и дорогое, чем у привыкших пользоваться грубыми поделками провинциальных оружейников браконьеров. А потом неведомая сила приподняла девушку и отшвырнула в сторону, и, прежде чем восприятие вернулось к привычному ритму, она еще успела рассмотреть, как судорожно сжимается рука на ложе арбалета, освобождая тетиву, а в груди браконьера словно бы из ниоткуда появляется рукоять кинжала.

Когда Ирма вдруг замерла, Аллен удивился. Нет, он УДИВИЛСЯ! Девушка вытянулась, как струна, тронь – зазвенит, и стала, такое впечатление, хрупкой, будто стеклянная. И при этом она перестала реагировать на что бы то ни было. Барон помахал рукой у нее перед лицом. Бесполезно, стоит, как статуя, глаза открыты, но не видят, зрачки даже не дрогнули. И даже не моргает… До этого момента Аллен ни разу не видел ее такой, да и вообще странностей за Ирмой не замечал. Обычная девушка. Ну, полуэльфийка, и что с того? Ведет себя так же, как сверстницы, ну, с поправкой на три года затворничества, конечно, однако это мелочи. Дракон раньше к ней лип, однако сейчас, повзрослев, стал не в меру самостоятельным и перестал столь явно демонстрировать предпочтения. Словом, человек как человек, не более того, а сейчас вдруг…