Тщетно: его раскалённое дыхание исторгало жар, на котором можно было приготовить бифштекс.

Тело сотрясала и сотрясала активность невероятной силы.

Боже, как стыдно. Юноша даже не подозревал, что такое бывает. Он считал себя человеком выдержанным, стойким, тем более в общественном месте.

В этот момент раздался спасительный храп, её храп.

Попутчица вздрогнула, наверно испугавшись этого звука, и проснулась. Потянувшись, выгнула спину, несколько смущённо скосилась на Антона, улыбнулась.

– Неужели заснула? Согрелась, вот и разморило.

Антон благодарил судьбу за то, что случилось именно так, что она не почувствовала и не поняла пикантности тесного соприкосновения, когда на глазах у всего автобуса юноша фактически вступил с девушкой в интимную связь.

Слава Богу, тайно и она об этом никогда не узнает.

Антон сидел в мокрых липких брюках, чувствуя острый мускусный запах любовного секрета. Девушке подобный аромат мог быть неизвестен вовсе, но людей с опытом любовных связей обмануть было невозможно.

Вот до чего доводят нелепые фантазии. Хоть бы в деревню кто из новеньких девчонок приехал. Местных-то разбирают ещё в школьные годы. Даже познакомиться не с кем, не то что влюбиться и… и жениться.

Антону двадцать лет, а он до сих пор, как в деревне говорят – юнец недёржаный,  мальчишка слопливый. Только что целованный.

Это не значит, что разрядка, оргазм ему неведомы. Как всякий любопытный юноша, он тоже тщательно и скрупулезно исследовал своё тело, его возможности. Но в непосредственном контакте с девушкой, точнее, при её невольном участии, это же… это совсем другое.

“Извините меня, милая барышня. Не хотел причинить вам зла. Так вышло. Нелепо и гадко. Только я не виноват. Ваш вид, ваш запах… плюс немного фантазии. Всё было так реально. Это молодость… молодость во всём виновата“

– Ну что, пригрелись голубки, – произнёс водитель, –  приехали. Это и ваша остановка, девушка.

Озадаченно посмотрев друг на друга, ребята дружно рассмеялись.

Правда Антон больше от смущения: а ну как увидит девчонка на брюках следы его недавней неостывшей страсти. Это недопустимо. Такого… такого не должно случиться.

Антон тайком оглядел область ширинки на брюках, где, о счастье, ничего не проявилось, но на всякий случай портфелем закрыл корпус.

Забрав нехитрые пожитки, ребята соскочили в придорожной деревеньке, где по сторонам дороги стояли четыре покосившихся дома из почерневших брёвен, поросших грибами и мхом.

Самое солидное строение – местный сельмаг. В нём даже телефон имелся. Интересно, к кому приехала девчонка, надолго ли, зачем?

Стояли, молчали, неловко переминаясь с ноги на ногу. То девушка, то Антон предпринимали попытки завязать разговор, обозначая это желание красноречивыми жестами, глуповатыми улыбками и странного характера мимикой, но с уст так и не сорвалось ни единого слова.

Молодёжь размахивала руками, пожимала плечами, вытанцовывались лишь фигуры крайней застенчивости и прямой нерешительности.

– Лиза… Елизавета,  – первой прервала молчание девушка,  – так меня зовут. А тебя?

– А я Антон. Просто Антон. Вот.

Неловко переминаясь с ноги на ногу,  они поглядывали украдкой друг на друга.  Во всяком случае, юноша точно. Он всё набирался смелости рассмотреть, наконец, объект повышенного интереса, совсем недавно заставивший испытать последовательно боль и сладость.

Антон мысленно извинялся и извинялся за "красномордую клетчатую девчонку". Обозвал-то  в сердцах.

Всё, что делал, лишь неловкая маскировка недавних чувственных переживаний, которые ещё не стихли. Практически не дотрагиваясь до своих и её интимных зон, юноша испытывал не просто иллюзию, а поистине полноценный процесс физического слияния.