– Баннер, придурок, – говорит Дженнифер. – Ты нужен, приезжай скорее.

Медленно, потому что она не хочет, чтобы это происходило на самом деле, и чем дольше она оттянет этот миг, тем позже наступит момент уже понятной ей истины, Дженнифер берет ярко-белую простыню в горсть и по-паучьи дюйм за дюймом сгребает ее в ладонь.

Верхняя кромка застревает на острой точке.

Дженнифер трясет головой: нет, нет, только не это… но она должна узнать, должна увидеть.

Она встряхивает простыню снизу, рядом с собой, и простыня волной, будто по мановению волшебной палочки, сползает – и замирает на середине торса, чуть ниже груди белого парня.

– Марк, – говорит Дженнифер.

Из его горла торчит что-то, похожее на металлический наконечник стрелы. Кажется, это «что-то» пригвоздило его к матрасу.

– Это не Марк, – произносит та, кем Дженнифер была в прошлом. – Это Джек.

Персонаж Кевина Бейкона из «Пятницы, тринадцатого»: это ему в длиннющее горло воткнули стрелу.

Значит…

Дженнифер отступает к двери в туалет, на ощупь ее находит и распахивает.

Вода течет из крана в раковине.

На полу между унитазом и душем, скрючившись, сидит… Как ее зовут?

– Кристен, – выдыхает Дженнифер.

Из лица у девушки торчит пожарный топорик.

Глаза по обе стороны топорика открыты. И если Марк – мертвый на койке – это Джек в исполнении Кевина Бейкона из «Пятницы, тринадцатого», тогда…

– Марси, – бормочет Дженнифер, потому что теперь уже все равно.

Ведь Марси умерла именно так – после секса с Джеком.

– Что же это такое, – говорит Дженнифер и оборачивается: она не одна.

В дверях стоит Синн; из-под левого локтя сочится струйка крови: она вытащила трубку для внутривенного вливания и без разрешения приплелась сюда предупредить друзей, что за ними может явиться Мрачный Мельник.

Она подносит руки ко рту, падает на колени, а потом, хотя кажется, что силы ее совсем оставили, начинает истошно вопить.

Дженнифер бросается в коридор, чтобы позвать на помощь.

Мимо нее уже бегут сотрудники. Кто-то хватает Синн, кто-то проверяет, живы ли Марк и Кристен, но проверять особенно нечего: результат очевиден.

– Этого не может быть, – говорит Дженнифер парню у стойки приемного отделения.

– Чего только не бывает, – говорит он, пожимая плечами.

Они стоят на другой стороне коридора, где никому не мешают. В руке у Дженнифер до сих пор чашка кофе.

Синн снова куда-то увозят на коляске.

– Я… я думал, она приехала к сестре, – говорит парень.

Дженнифер слышит эти слова, прокручивает их в голове, отходит чуть в сторону, чтобы посмотреть парню прямо в лицо, отдать ему все свое внимание.

– К сестре? – спрашивает она.

Да, я могу говорить об истории с Джинджер Бейкер, мистер Армитедж, но прежде надо обсудить случай с Джосс Писан. Как написано у О. В. Холмса-младшего на плакате возле вашей доски: «Историю нужно переписать, потому что история – это выбор нитей, причин или предшествующих событий, которые нас интересуют».

Да, история с Джинджер Бейкер интересна по своей сути: она из тех сказок, которые заставляют принюхиваться Голливуд. Но еще более интересен случай с Джосс Писан: он дает контекст или, по крайней мере, прецедент испытаний, через которые прошла Джинджер Бейкер, – именно он послужил моделью для того, что выпало на долю Джинджер.

Короче говоря, мистер Армитедж – кстати, судя по моим исследованиям, я первой обратила на это внимание, – и Джосс Писан, и Джинджер Бейкер после полученной травмы, погрузившись в полное забвение, на длительное время пропали – возможно, чтобы защитить свою психику.

Джосс Писан, единственная выжившая после бойни в Баумене, в кемпинге «Тропа Первопроходцев», штат Северная Дакота, находится в официальном списке индейцев племени сикангу лакота. Именно она спустя шесть недель после убийств в кемпинге первая подсказала властям, что Мрачный Мельник – это коренной индеец.