Тори покинула кабинет, и в воздухе снова начала концентрироваться напряженность.

– Итак, коллеги, – Колосова окинула всех присутствующих взглядом. – Каковы итоги?.. На данный момент не поступило ни одной угрозы терактов на территории Москвы. Времени с момента смерти Ланчерри – или того, кто себя за него выдает, – прошло довольно много. Почти сутки, с учетом разницы во времени. С подозреваемыми у нас тоже негусто. Мистер Джонс готов поручиться нам за мистера Либорайо, – Майк сдержано кивнул. – Да и, честно говоря, против него нет прямых улик.

– Да как нет?! – вскричал Дима, хлопнув по столу. – Прости меня, Майк, но этот твой итальянец писал ему письма? Писал! В душевой был? Был!

– Но он не убивал, – спокойно ответил Майк. – Я понимаю твое желание раскрыть это преступление, но ты не там ищешь, мой друг.

– А я смотрю, ты не слишком разборчив в выборе друзей, Джонс, – прищурился Угленко.

– Вы ошибаетесь, подполковник, – ровно ответил Майк. – Я более чем разборчив. – Василий сверкнул глазами, но промолчал. – Алевтина Александровна, мое мнение таково: искать нужно не среди арестантов. Даже если конечный исполнитель находится в тюрьме, он, в любом случае, уже заключен под стражу. Необходимо найти того, кто мог установить эту камеру. Это кто-то из руководства тюрьмы или приближенных к ним. И через них уже мы сможем – или не сможем – выйти непосредственно на заказчика убийства.

– Лана уже занимается этим устройством. Думаю, скоро будет результат, – кивнула Аля. – Тихон, – Майк заметил, что глаза Али потеплели, – возвращаясь к вирусу, еще раз повтори для всех нас, с какой целью он был запущен.

– С целью частично удалить и частично заменить информацию о хакере Ланчерри, которая имеется в базе МВД, – все так же спокойно ответил Тихон, кажется, ничего не заметив. – Забегая вперед, скажу, что особенно интересная история с имплантами: они настолько прочно связываются с именем осужденного на стадии программирования профиля, что разорвать их без сноса всей ячейки невозможно, и, вероятно, как раз поэтому при подмене человека пришлось проводить повторную операцию, а не просто переписать данные. Даже интересно, что медики найдут. Я готов спорить, что на импланте будет прописана другая ДНК, – азартно закончил он.

– Да что мы его слушаем! – снова подал голос Угленко, и Аля, не сдержавшись, закатила глаза. – Вирус в базе МВД! Да такого быть не может! Замена информации по осужденному! Ты еще скажи, что единороги существуют! – окончательно вспылил подполковник.

– Одним словом, вирус заменил нам одну личность на другую, – невозмутимо продолжил Иващенко, глядя прямо в глаза Алевтине Александровне, словно в переговорной больше никого не было.

– Тихон, нужно как можно скорее…

– Восстановить все данные на Ланчерри, которые были в системе до запуска вируса, – улыбнулся ей Тихон, демонстративно игнорируя Угленко.

– Молодец. Выполняй, – Аля улыбнулась ему в ответ.

Тихон поднялся из-за стола и, на секунду задержавшись в дверях, бросил:

– Пойду единорога покормлю.

Майк едва сдержался, чтобы не рассмеяться. И оказался в меньшинстве.

***

Запустив на двух терминалах разные программы восстановления данных и, поколебавшись, собственноручно написанный вирус, собирающий обрывки несвязанного кода – программный «мусор», который оставался после уничтожения информации или софта, Тихон порадовался, что работать в отделе остались они вдвоем с Ланой. Человек она была проверенный, настоящий друг, а такой способ сбора обрывков информации вполне можно было квалифицировать как запуск вредоносного кода в рабочую базу. То есть, при большом желании, за это можно было даже сесть. Но если кто и мог его выдать, то последней в этом списке была Лана. А точнее, ее в этом списке вообще быть не могло: названная сестренка была тем единственным человеком, которому Тихон доверял безоговорочно, зная, что она никогда не предаст его, даже если для этого ей придется пойти против всех.