– Какого дьявола ты все еще дрыхнешь? – напустился на него Василий Степанович.

– Да в чем дело-то?.. – сонно пробормотал Дима, все еще не придя в себя.

В общей комнате было пустынно. Постояльцы заразительно храпели по своим капсулам, и только робот-уборщик уныло тер столы, смахивая мусор после вечерних посиделок. Утреннее солнце пробивалось сквозь отошедшую местами с окон пленку-хамелеон.

– Ты получил вчера приказ от Колосовой? – ехидно поинтересовался подполковник.

– Ну, получил… – Мальцев все еще не мог понять, к чему тот клонит.

– Так вот, поздравляю тебя, Дима, выполнить мы его не можем, – Угленко наконец-то отпустил его, решив, что тело провело достаточно времени в вертикальном положении, чтобы удерживать себя в оном самостоятельно и дальше.

– Почему? – тупо спросил Мальцев, прислонившись к стене и пытаясь хоть как-то заставить свой организм проснуться и не зевать так отчаянно.

– Да потому что нас опередили! – бушевал подполковник, брызгая слюной.

«Это мне вместо утреннего душа,» – вяло подумал майор, а вслух переспросил:

– В смысле?.. Забрали в другую тюрьму?..

– Ага. Экспресс-доставкой. Называется «заточка под ребро».

– Вот черт… – если бы Угленко начал именно с этой новости, а не зашел от Сотворения Мира, то Мальцев бы проснулся куда быстрее. По крайней мере, сейчас сон улетучился со скоростью воздуха из пробитого скафандра.

– Именно. Собирайся, поедем по горячим следам улики собирать…

***

Утром Иващенко попытался вспомнить, почему решил принять душ с вечера, и не смог. Теперь заставить волосы не торчать в разные стороны не удавалось, даже если расчесать их влажной расческой. Стоя перед зеркалом в ванной, Тихон вдруг вспомнил, что ему снилось, и чуть не подавился зубной пастой. Парень помотал головой, отчего и без того непослушные волосы встали дыбом, пригладил их кое-как ладонью и, выполоскав рот, умыл горящее лицо холодной водой. Конечно, ему, как и всем мужчинам, иногда случалось видеть сны эротического содержания. Но вот действующие, так сказать, лица его здорово выбили из колеи. Несмотря на то, что мозг активно протестовал, тело заняло противоположную позицию. Тиша сглотнул вязкую слюну и сунул голову под холодную струю: заодно и волосы уложит. Потом. Может быть.

Видимо, задавшись целью довести Иващенко до инфаркта, пронзительно запиликал браслет. Сердце билось где-то в горле, не желая униматься, так что Тихон просто несколько раз глубоко вдохнул, выдохнул и ответил, надеясь, что голос прозвучит вполне обычно:

– Слушаю, Алевтин-Санна.

– Не спишь? Это хорошо. У нас проблемы, ты срочно нужен на работе. Я заеду через три минуты, чтобы был готов.

Вызов давно был сброшен, а Тихон все стоял посреди ванной, держа в руке браслет и пытаясь понять, что, собственно говоря, с ним творится, кроме проклятых физиологических реакций, ставших еще более болезненными при звуке ее голоса. Разумеется, ему случалось влюбляться и раньше, но это происходило как-то постепенно… Сейчас же осознание навалилось на него уж слишком внезапно. Собравшись на автопилоте, он спустился к подъезду, и вовремя: в облаке защитного слоя, распылявшего моросящий с самой ночи дождик, появилась Колосова. Моноцикл затормозил в шаге от Иващенко, и она без лишних слов махнула ему рукой. Парень юркнул под купол климат-контроля, поежившись: проходить через слабенькое силовое поле было не слишком приятно, словно ледяной водой окатили. Нацепив шлем, он сел позади Али и обнял ее за талию. Моноцикл мгновенно сорвался с места.

Ловко лавируя между более громоздкими средствами передвижения, Колосова четкими рубленными фразами вводила подчиненного в курс последних событий: